Афганский гладиатор - Александр Тамоников Страница 3

Из-за кустов, ровными подстриженными рядами окаймляющих аллеи военного городка, неожиданно появился солдат с красной повязкой на левой руке и белой надписью «помощник дежурного по батальону». В руках он держал бордового цвета журнал. Козырнул:

– Товарищ капитан, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту?

Смагин спросил:

– Чего тебе?

Рядовой указал на журнал:

– Товарищу старшему лейтенанту тута расписаться надо.

Тимохин воскликнул:

– Чего? Ты чего, боец, притащил? Книгу нарядов?

– Так точно! Начальник штаба приказал передать, что вы сегодня заступаете дежурным по батальону.

– А не пошел бы ты вместе с начальником ...

Смагин осадил заместителя:

– Ну чего ты на солдата срываешься? Он-то в чем виноват? Ему приказали, он и выполнил приказ.

Тимохин подошел к молодому парнишке:

– Ладно, извини! Дай-ка мне этот журнал.

Рядовой передал книгу нарядов офицеру.

Старший лейтенант раскрыл ее:

– Точно, дежурство по части, и сегодня. Он что, охренел, этот Гломов? Нет, ты глянь, Серег! Сначала был внесен старший лейтенант Булыгин, потом зачеркнут, а вместо него меня вмандили.

– Ну что ты хочешь? Булыгин же сейчас не только замполит роты по ремонту бронетанковой техники, он по совместительству еще и секретарь партийного бюро батальона. А секретарю партбюро не по чину каким-то дежурным по нарядам шастать. У него дела поважней. Воспитание личного состава, нас с тобой и вот рядового в том числе!

– Да? Ну уж хрен они угадали!

Старший лейтенант достал из кармана шариковую ручку. Зачеркнул свою фамилию и выше написал – дежурным по батальону 9 июня заступает начальник штаба капитан Гломов. И расписался – старший лейтенант Тимохин. Закрыл журнал, передал его посыльному:

– Иди, боец, в штаб прямиком к капитану Гломову и отдай ему книгу нарядов. Понял?

Солдат сжался:

– А мне ничего не будет?

– За что? Тебе приказали найти меня?

– Так точно!

– Приказали, чтобы я расписался в книге нарядов?

– Так точно!

– Приказали передать, что я заступаю дежурным по батальону?

– Так точно!

– Ну вот! Ты и нашел меня, и передал то, что требовалось, я расписался. А что дописал, так это тебя не касается. Ты приказ выполнил. Так что смело дуй в штаб и ничего не бойся. И вообще, подтянись, чего согнулся, словно ждешь, когда тебя ударят? Ты солдат, а это звучит гордо! И смелей шагай по жизни! Веселей! Научись уважать себя, тогда и другие будут уважать! Свободен!

Рядовой, улыбнувшись, ответил:

– Есть!

И, развернувшись, побежал в сторону штаба.

Смагин, видевший, ЧТО написал его заместитель в книге нарядов, укоризненно покачал головой:

– Зря ты так с начштабом, Сань! Гломов злопамятный!

– Да знаю я его, Серега, как облупленного! В одной роте учились. Сержантом он был в соседнем взводе. И стукачом у ротного. Однажды ребята на третьем курсе выпили, Гломов их сдал. Ротный пьянку замял, ему не в кайф, чтобы начальство об этом узнало, а Гломову, или Лому, как его в училище звали, ночью «темную» устроили. Ввалили по первое число. В момент стучать перестал! И боялся, как бы на выпуске еще морду не набили! Получил погоны, диплом, предписание и первым самолетом рванул в столицу. Не решился в кабаке выпуск отметить. Возможно, правильно сделал. А сейчас, смотри! Капитан! Начальник штаба отдельного батальона! Наверняка уже в Питере, в Академии тыла и транспорта, себя видит! Чмо болотное.

– А чего он холостой? Вроде мужик видный!

– Это сейчас холостой, сука! Раньше женатым был. Девчонку хорошую, дочку преподавателя училища, соблазнил. А потом из-за какой шлюхи кинул вместе с ребенком. Встречал ребят в Ашхабаде, с которыми учился, они рассказали его историю. Лом же с автобата к нам перевелся. А шлюху его местные прибили. Зарезали на какой-то блатхате. Представляю, как он взовьется, прочитав мою запись. Ну и хрен с ним. Мы-то с тобой в поселок едем? Или так и будем возле казармы отираться? Считай, час уже потеряли!

Капитан сказал с заместителю:

– Знаешь что, Сань! Послушай совета. Иди-ка ты в штаб да прикрой скандал. Тем более комбат к тебе хорошо относится и на месте он сейчас. И в наряд заступи. Ничего не случится. Подумаешь, сутки в выходные отстоять. Да и ехать нам никуда не надо. Как вернешься из штаба, пойдем ко мне домой. В холодильнике пузырь с четверга стоит, в автолавке прихватил. Марина обедом накормит. До развода отоспишься. И все будет нормально. Зачем тебе лишние проблемы? Да и мне тоже?

– Да? Так бы и сказал, что тебе проблемы не нужны. А они...

Слова старшего лейтенанта прервал все тот же солдат-посыльный. Запыхавшись от бега, он обратился к Тимохину:

– Товарищ старший лейтенант, вас срочно вызывает в штаб командир батальона!

Тимохин кивнул солдату, повернулся к ротному:

– Придется идти! Да это и к лучшему! Так ты дождись, пузырь мы с тобой все же сегодня уговорим.

– Ты только без глупостей, Сань!

Старший лейтенант наигранно козырнул:

– Есть, товарищ капитан!

И хлопнул посыльного по плечу:

– Ну что, военный, пойдем?

– Так точно, товарищ старший лейтенант!

– За журнал сильно досталось?

– Да не сказать, чтобы очень. Думал, хуже будет!

– Ничего. Держи хвост пистолетом. И помни – дембель, он с каждой секундой все ближе! И время не остановить. Никому и никогда! Идем, брат по оружию!

Штаб рембата находился за трехэтажными казармами танкового полка, и Тимохину с посыльным понадобилось несколько минут, чтобы дойти до здания Управления войсковой части. На входе курил дежурный по батальону, товарищ Тимохина, командир взвода роты по ремонту бронетанковой техники лейтенант Шестаков, который носил по две маленькие звездочки на погонах уже пятый год. Это говорило о том, что службистом Шестаков был еще тем. При виде Тимохина лейтенант улыбнулся:

– Привет, Шура! Приятный сюрприз подкинул тебе наш Гломов. Лучше не придумаешь!

– И чего ты скалишься? Если мне менять тебя, то я могу задержать твою персону в штабе до полуночи. И обломится, тебе, Вадик, дискотека.

– Ну, во-первых, на такую подлянку ты не способен, а во-вторых, я тоже не пацан и за службу, как знаешь, особо не держусь. Положу пистолет в сейф, ключи на стол – и до свидания. Так что никакого облома не будет.

– Да ты у нас борзый! Но ладно, комбат у себя?

– У себя!