Брат, мсти за любовь - Владимир Колычев Страница 3

Из машины выбрались еще двое. Первый — здоровяк с омерзительной рожей. Глубоко посаженные глаза, багровый шрам на правой щеке. На скошенных губах гнусная улыбка.

А второй… Никите стало жарко, когда он глянул на надвигающуюся на него махину. Человек-гора, пустой рыбий взгляд. В глазах полное равнодушие ко всему. Но в них еще и приговор. Ни злости. Ни ярости. Ни волнения. Просто приговор. Холодный, неотвратимый.

Человек-гора подошел к Никите.

— Сломай его, — приказал ему мордоворот со шрамом.

И тут же в Никиту устремился тяжеленный кулак.

Никита увернулся, подался чуть вправо и вложил всю силу в свой удар. Его кулак врезался противнику в челюсть. Но тому хоть бы хны. Будто даже не заметил он, что его ударили. Руками-граблями он подцепил Никиту за ремень и за ворот шинели, быстро, рывком вознес его вверх. И резко опустил. Никите показалось, что он на полметра вошел в землю. И тут же на него сверху обрушился кулак.

Никита вовремя увидел и оценил опасность. Но успел лишь немного отклонить голову вправо. Кулак метил ему в темечко, но рубанул по плечу, смял ключицу. Адская боль ворвалась в каждую клеточку его тела. Рука мгновенно отнялась. Болевой шок едва не отключил сознание.

А человек-гора начал замахиваться снова…

Все произошло в считанные доли секунды. Рядом с «БМВ» вдруг остановилась белая «шестерка». Краем глаза Никита отметил, как из окошка высовывается чья-то тонкая рука. В ней пистолет с цилиндром глушителя. Выстрел. Еще один.

Человек со шрамом дернулся. Одна пуля попала под нос, в плотно стиснутые губы. Во рту образовалось крошево из зубов и плоти. Вторая пуля угодила точно в лоб.

Никита не слышал первых выстрелов. Прибор бесшумной стрельбы надежно заглушил и третий. Пуля врезалась человеку-горе в спину, раздробила правую лопатку. Тот так и не смог опустить свой кулак…

Никите показалось, что четвертый выстрел предназначен ему. Он резко подался правее, закрылся телом человека-горы. И точно, еще одна пуля продырявила это тело. Никита держал уже труп, не давал ему упасть. Недавний противник стал его щитом.

Неожиданно воздух всколыхнул вой ментовской сирены. Он вспугнул белую «шестерку» и человека, в ней сидевшего. Машина сорвалась с места и стремительно понеслась по шоссе. Ей на хвост прочно села ментовская «семерка».

Иногда менты соображают очень быстро, подумал Никита. А бандиты бывают такими тупыми, мысленно добавил он.

Он вроде бы даже с насмешкой смотрел на первую двойку братков. Они только что с удовольствием наблюдали за поединком Никиты с человеком-горой. А сейчас будто в штаны навалили. Один тупо смотрел на покойника со шрамом. Словно не мог понять, что дырка у него во лбу самая настоящая. Второй ошалело глядел на Никиту и беззвучно шевелил губами.

— Ну, чего смотришь? — спросил его Никита. Он уже отбросил за ненадобностью труп человека-горы.

— Ты чего?.. — выдавил из себя браток.

— А что-то не так?..

— Зачем ты их? — Тот обвел трупы примороженным взглядом.

— Я?!. Их?!. У тебя что, братуха, крыша съехала?..

— Кто стрелял?

— Да мне бы и самому надо это знать…

— Не гони… Ты все знаешь…

Браток начал оживать, растормаживаться. Но взгляд по-прежнему замерзший.

— Ты, братуха, не въезжаешь, да? — Никита покрутил пальцем у виска. — Я из армии вернулся, понял, да?.. А тут вы… Свара… А потом киллер… Он твоих старших мочканул…

— Ты его не знаешь?

— Кого?

— Киллера…

— Откуда?..

— Ты все знаешь!

Никиту раздражала эта ослиная упертость. И он бы с удовольствием заткнул пасть этому уроду. Достаточно было повторить пройденное. Кулаком в дыню, и все дела…

— Кекс, в натуре, давай линяем отсюда, — растормозился второй браток.

Он схватил своего напарника за руку. И потащил к машине. Тот потянулся за ним. Они вдвоем сели в машину. И ударили по газам. Человек со шрамом и человек-гора остались лежать на асфальте.

Где-то далеко взвыла еще одна ментовская сирена. Затем вторая. Вокруг места преступления уже собралась толпа зевак. Всем было страшновато — все-таки профессиональное убийство произошло, бандиты опять же. Но уходить никто не торопился. Зеваки испуганно и с любопытством глазели на Никиту и на трупы у его ног.

Никита мог бы уйти. Но на него обязательно покажут. Менты его достанут, но могут при этом сделать неправильные выводы. И привлекут Никиту в качестве обвиняемого. А если еще и старые грехи в расчет примут…

Он остался на месте. Дождался милицейского наряда. Молодой лейтенант и два сержанта с автоматами.

Лейтенант бегло осмотрел трупы. Окинул взглядом толпу зевак.

— Граждане, кто может объяснить, что здесь произошло? — зычным голосом спросил он.

Вперед выступила какая-то старушка. Строгий взгляд пламенной революционерки, коммунистическая жажда обличения.

— Вот он! — ткнула она крючковатым пальцем в Никиту.

Лейтенант напрягся. Как будто услышал — «держите вора!».

— Вот он все видел… — уже смягченным тоном добавила старушка.

— Служивый? — спросил лейтенант. — На дембель?

— Ага, на дембель, — дурашливо захлопал глазами Никита. — Вон мой дом…

— И что же здесь произошло?

— Да вот домой шел. Мамка меня ждет, отец тоже…

— Это понятно. Меня интересует суть.

— В общем, какие-то бандюги ко мне пристали. Для них, говорят, нет красного света — только зеленый. Очень агрессивные…

— Я видел, я все видел, — затарахтел какой-то мужик. — Солдатик ни при чем. Бандюги бить его начали. А тут «шестерка» какая-то. И оттуда стрелять начали. А потом гаишная машина появилась. И в погоню…

Уже через пару минут лейтенант знал все подробности происшедшего. Никита попал в разряд потерпевших. Но его не отпускали. Ждали, когда появится оперативно-следственная бригада.

«Зеленый свет» ему дали после того, как его показания были запротоколированы. Хорошо, никто не удосужился обратить внимание на отметку об увольнении в военном билете. И печать постановки на военный учет в местный военкомат никто не заметил. Все поверили, будто он и в самом деле только что вернулся из армии.

Домой Никита пошел не сразу. Прежде он спустился в подвал своего дома. Нужно было оттуда кое-что взять…

* * *

— Ну, Никита, с возвращением тебя! — на полном серьезе поздравил его отец.

И поднял за его здравие фужер минералки.

— С возвращением, сынок! — И мать была настроена на мажорный лад.

Она положила ему на тарелку кусок копченой семги.