Взрыв в честь президента - Альберт Байкалов Страница 3

Грузин свалился на пол, закрыл лицо руками и застонал.

Антон обернулся. Сзади стоял Дрон.

– Опять стреляли, а я не успел, – расстроенно сказал он.

– Тут одному делать нечего. – Антон достал платок и стал вытирать им руки.

Некоторое время Жанна стояла белее мела. Потом медленно развернулась к Антону:

– Зачем? Кто тебя просил?

– Запри ее в комнате. – Антон посмотрел на Дрона.

– Пройдемте, мадам. – Дрон зашел к ней за спину, взял за плечи и выпроводил из кухни.

Антон присел на корточки перед Шотой:

– Сколько вы должны ей?

– Теперь она должна, – щупая трясущимися пальцами вмиг увеличившийся в размерах и сделавшийся пунцовым нос, прохрипел Шота.

По подбородку, на грудь, ручьем текла кровь.

– Ты, видимо, меня не понял? – Антон ладонью залепил грузину по уху.

Тот охнул и вновь завалился на бок.

– Помощь нужна? – раздался голос Дрона.

– Проверь у второго документы и разберись, с какой целью в Самаре, где работают, когда приехали.

– Ты что, милиция, да? – возмутился, едва не плача, Шота. – Мы теперь тебя из-под земли достанем!

Антон схватил грузина за кадык и вынудил встать. Не обращая внимания на хрипы и стоны, расстегнул на нем ветровку, залез во внутренний карман и вынул оттуда паспорт. Несколько крупных капель крови упали на рукав пиджака. Это разозлило Антона. Он развернул грузина спиной к стене и с силой толкнул.

Квартирант ударился затылком, отлетел назад и рухнул лицом вперед. Однако ширина кухни оказалась меньше даже его небольшого росточка, и Шота вновь, прежде чем соприкоснуться с полом, врезался носом уже в угол мойки.

– Таймураз Гиварнадзе, – между тем как ни в чем не бывало прочитал Дрон в найденном у так и не пришедшего в себя грузина паспорте. – Семидесятого года рождения. Тбилиси.

– Шота Геловани. – Антон бросил «добытый» им паспорт на стол. – Посмотри тут за ними. Как в себя придут, пусть шмотки собирают и валят.

Когда он вошел в зал, Жанна сидела в кресле, поджав под себя ноги. На диване – подушка и смятый плед. Простыни не было. Воздух насыщен запахом табачного дыма. За журнальным столиком, на полу, – пустая бутылка из-под дешевого коньяка.

– Скоро они уйдут, – с грустью глядя на когда-то самую любимую и желанную женщину, сказал Антон.

Неожиданно Жанна громко всхлипнула:

– Ты решил таким способом отомстить мне? Почему?

Антон опешил:

– С чего ты взяла?

– Ты уедешь, меня убьют. – Она смахнула со щеки слезу и уставилась в окно.

– Мы им так наваляли, что они сюда дорогу забудут, – попытался успокоить ее Антон. – Найдешь других.

– Это очень страшные люди, – почти по складам проговорила она.

– И чем же они тебя так напугали? – Своим поведением Жанна вызывала смешанное чувство раздражения и вины.

– Они кавказцы. – Она закатила глаза под потолок, словно устала убеждать в очевидном.

– Ты страшных не видела. – Антон вернулся на кухню.

К этому времени оба квартиранта уже пришли в себя. В этом им помог Дрон, о чем красноречиво говорили мокрые волосы и одежда грузин, а также лужи воды на полу.

– Время на расчет и сборы – десять минут. – Антон показал Шоте циферблат часов и постучал по нему ногтем. – Если я узнаю, что с хозяйки этой квартиры упал хотя бы волос, из-под земли достану!

Грузины перекинулись на родном языке несколькими фразами, с трудом поднялись и направились прочь из кухни.

– Посмотри там за ними, – сказал Антон Дрону.

Василий отправился вслед за квартирантами.

Антон поправил стол, поставил лежавший на боку табурет. Неожиданный вопль и причитания заставили выскочить в коридор. Когда он забежал в комнату, то увидел лежавшего на полу Таймураза. Тараща глаза, тот прижимал к груди правую руку. Шота сидел на кровати. Дрон стоял у окна и рассматривал кинжал.

– Что случилось? – Антон выжидающе посмотрел на Василия.

Дрон покрутил кинжалом:

– В сумке у них был. Решили показать…

– Отдай, это семейный реликвия, – процедил сквозь зубы Таймураз.

– Нет, ты посмотри! – возмутился Дрон. – Совсем обнаглели. Скажи спасибо, что я его тебе в одно место не засунул!

– Хватит разглагольствовать. – Антон взял в одну руку стоящую на полу спортивную сумку, второй схватил за шиворот Шоту и увлек в коридор.

– Ты пожалеешь о том, что сейчас сделал, – шептал Шота, едва успевая перебирать ногами. Антон шел быстро, не давая грузину выпрямиться, от чего тот перемещался почти на четвереньках.

– Угрожаешь? – Антон насмешливо посмотрел на него сверху вниз.

Он был уверен: грузинам так перепало, что их заверения о мести так и останутся словами.

Открыв дверь, Антон вышвырнул пожитки квартирантов на площадку, а следом по очереди отправил и их самих.

* * *

Отари Чиковани стоял на балконе второго этажа своего загородного дома и рассеянно смотрел на то, как внизу, у небольшого пруда, на диванчике, подвешенном под козырьком от солнца, читает книгу жена – Гулиса. Полная, кудрявая женщина с двойным подбородком давно раздражала его. Он стал замечать, что стал использовать этот факт, чтобы разозлить себя. Стоит только вспомнить или увидеть ее, как мир сразу становится уныло-серым.

Сзади стоял Шота Геловани. Он плаксивым голосом рассказывал о том, как какие-то русские явились на квартиру, которую он снимал со своим земляком, и, наваляв по полной программе, выкинули их на улицу.

– Наверное, вы сами дали повод для таких действий. – Отари развернулся и сразу увидел свое отражение в стекле пластиковых дверей.

Он, как и Шота, был невысокого роста. Между маленькими, заплывшими жиром глазками – большой, с горбинкой нос, который практически закрывал верхнюю губу. Одутловатые щеки были покрыты мелкой сеточкой сосудов. Отари почти наполовину облысел, но, несмотря на это, до сих пор пользовался успехом у противоположного пола. Как он внушал себе, все дело в его кавказской мудрости и интеллекте. Ведь не зря говорят, что женщины любят ушами. На самом деле, даже для ближайшего окружения Чиковани, не было секретом то, что близости он добивался деньгами и подарками.

– Одним из условий нашего проживания было ее обязательство не приводить в дом посторонних, – промямлил Шота. – Сегодня мы застали ее с двумя родственниками.

– Ну и что здесь такого? – Отари, не мигая, уставился на Шоту.

– Уговор был? – спросил Шота и сам ответил на этот вопрос: – Был. Зачем нарушать? У нее мама есть, пусть там встречаются.