Угроза вторжения - Олег Маркеев Страница 29

— Нет бездны, есть Пустота. Конец и начало всему. Можно всю жизнь расти от единицы до девяти.

— Не поняла. — Настя подняла голову и заглянула в его бледное отрешенное лицо.

— Нумерология — тайная наука древних. — Он закрыл глаза и улыбнулся своим мыслям. — Школьная арифметика, полная тайн и открытий. Единица — знак самости, пять — приземленный человек, шесть — познавший смерть как часть бытия, девять — венец развития. Проходим все этапы от единицы до девяти и обратно. И так до бесконечности. Сложение — вычитание. И лишь стоит приписать ноль, как единица становиться десяткой. Ноль — это и есть Пустота. Соединение с Пустотой переводит тебя в новый разряд. Вместо бесконечного прибавления и убывания количества — постоянный качественный рост. Чем больше нулей, тем больше преодоленных состояний Пустоты.

— Господи, так же можно свихнуться! — Она схватила его за плечи. — Витька, не говори так. Как живой мертвец!

— Глупая! — усмехнулся он. — Познавший Пустоту способен на то, что смертные считают чудесами. Он может проходить сквозь стены и летать по воздуху. Переход с уровня на уровень — это смерть. Проделавший это хоть раз становится бессмертным на низшем уровне. Все так просто!

— Да, ребята, вы тут не скучаете! — Настя встала и, зябко поежившись, прошла к окну.

— Зато я многое знаю. — Виктор приподнялся, чтобы лучше видеть чернеющую на фоне арки фигуру.

— Да иди ты, Витька… Знаешь — только не летаешь!

— Серьезно. — Теперь его голос опять стал живым. — Например, я знаю, что ты ночевала у меня дома.

— Экстрасенс, тоже мне! Твоя мамаша позвонила и доложила.

— Не звонила… Ты спала в моей комнате. Ненароком покопалась в книжном шкафу.

— Предположение. — Она скрестила руки на груди.

— Нашла две тетради. Сначала пролистала ту, что в черном переплете. Красную — потом, так? О работах Мещерякова узнала оттуда. И это доказательство твоих сверхспособностей

— Ладно. В тот вечер в ларьке не оказалось «Честерфильда». И ты купила две пачки «Джон Плей», так? На душе было погано, думала, что не уснешь. Хотела купить бутылку джина. Но, во-первых, постеснялась мамы, во-вторых, побоялась нарваться на суррогат. Купила баночку джина. Зеленую такую, да?

— «Гордон».

— А ночью тебе снились церкви, торчащие из воды, и толпы слепых, да? Ты проснулась и долго сидела у окна. Той ночью дул сильный ветер и дико орали разбуженные галки. Было тепло, но тебя трясло от озноба… Не хотелось верить, что все написанное в тетрадках — правда. И решила поехать ко мне, на этот остров.

— Боже, — выдохнула она. — Откуда ты все знаешь?

— Когда познаешь себя, читаешь других, как раскрытую книгу. Мальчик-фотограф, что приехал с тобой… Я ему разрешил снимать в клинике только ради тебя. Кто он?

— Так. Партнер.

— В каком смысле?

— В американском. «Держись, партнер!» «О’кей, партнер». «Прикрой спину, партнер!»

— Настя, не мое дело. Хотя ты с ним регулярно спишь. Он предаст тебя. Уйдет, а потом предаст. Ты и знать не будешь.

— Хорошо! — Она пробежала по холодному полу, села на край жесткого топчана. — Тогда и я скажу. Слепые, церкви, черти лысые… Не будем об этом. Сам-то куда влез? Да, читала тетрадки. Черненькую, потом красную. И кое-что еще. В Ленинку как первокурсница бегала… Все работы по этой теме курировались спецслужбами, это и дураку ясно.

— Вернее, велись на их базе.

— Хрен редьки не слаще. Мне что ЦРУ, что КГБ — без разницы. Одна шайка. Твой Мещеряков под конторой сидел, дураку ясно. Думаете, вы с Мещеряковым самые умные? Папочка мой, хоть боком, но к этому миру причастен. Я у него часто жила, наслышалась… Про безотходное производство. Они своих и своего никогда не отпускали. Не уверена, что вы на этом острове отсидитесь. Испугалась за тебя, идиота, вот и приехала.

— Кто собака, а кто хвост, и кто кем вертит, покажет время. А про безотходное производство позволь добавить… Кроме прочего, все спецслужбы отлично умеют утилизировать отходы. Так что следов не остается. Поэтому, если сдуру решила накропать про Мещерякова и этот остров, забудь. И за меньшее со свету сживали.

У реки низко и печально загудел катер. Настя резко повернулась, принялась собирать одежду.

— Не торопись. Мещеряков в городе, я за старшего. Без моей команды катер не отвалит.

— Хватит, свидание больного с родственниками окончено!

— Брось дурить, Настя. — Он протянул к ней руку, но она отпрянула в сторону.

— Отстань. — Взвизгнула молния на джинсах. — Ты действительно изменился, Виктор.

— Не настолько, чтобы наплевать на то, что у нас было. Захотел бы, тебе и в голову не пришло бы сюда приехать. Я серьезно.

— Ох… — Она надела майку и села рядом. Погладила его по груди. — Глупые мы с тобой. Что вместе не жилось?

— Настя, запомни, что я сказал.

— Ладно, Заратустра ты мой. Давай поцелуемся на прощание. На пристани не будем. А то медсестры разревнуются и объявят бойкот. Что тогда делать будешь?