Жара - Виктор Степанычев Страница 29

— Понял тебя, Петрович. Спасибо за доброе слово.

— Жду тебя к пятому числу, как мы и договаривались. Будь здрав, Александр.

— И тебе того же, Петрович!

Веклемишев нажал сенсор отключения телефона и задумался.

Разговор с Ветлугиным его не то чтобы расстроил, скорее — сильно насторожил. Судя по всему, обстановка чем дальше, тем все более накаляется, и звонок генерала — тому подтверждение. Если Вадим понял правильно Ветлугина, связь с ведущей бой заставой в настоящее время отсутствует. Естественно, он забеспокоился, не попал ли в окружение и Веклемишев. «Охотник нарочный», которого генерал послал на «заимку», это, вероятно, и есть «Ночной охотник», недавно пролетевший над ними. Уж если «Ми-28Н» в пекло бросили, а для этого надо было на соответствующем уровне оперативно решить вопрос о его боевом применении и перегнать вертолет в Чечню, видимо, серьезно обеспокоилось высшее руководство тем, что сейчас здесь происходит.

Реакция Ветлугина показала, что тот верно понял слова Веклемишева о добытой «дичи». Это значило, что Викинг добрался до Дагаева и получил от него информацию, хотя и не слишком обильную. Разобрался генерал и в вопросе, кто такой «старый друг егерь» — группа Тамбовцева, и что они сейчас выбираются из зоны огня по второму варианту — по средней тропке. Были еще и первый вариант, и третий…

А вот речь о непогоде от заимки до города и упоминание пятого числа, откровенно говоря, наводила уныние. Ливни и шквалистый ветер, а еще и пятерка — «пятое число», оговоренный с Ветлугиным сигнал о высшей степени опасности, предупреждали, что на Веклемишева началась серьезная охота. Это же подтверждало и пожелание генерала молвить слово доброе егерю. Для страховки следовало довести до Тамбовцева, да, пожалуй, и до Стоянова слова Мусы о готовящемся Халифом террористическом акте в Москве. Один не донесет, второй споткнется, глядишь, третий и доползет… Опять три раза тьфу через левое плечо!

А фразу, что Веклемишев-Александр человек самостоятельный, можно было истолковать, как то, что он волен принимать любые решения, лишь бы доставить информацию Мусы в Москву, так и предположить, что Ветлугин ограничен в действиях и помощи от него ждать не стоит. В принципе, оба толкования не противоречили друг другу, но выходило, что выбираться из Чечни Вадиму придется самостоятельно. Вырисовывалась очень интересная картинка: поднять в ружье сотни, если не тысячи людей, решить вопрос с отправкой на Кавказ «Ночного охотника» генерал мог, а вот вытащить одного человека из болота, в которое сам же его и засунул, Ветлугин был не в силах. Такая вот хреновая диалектика, как говаривал товарищ Вадима Самсон.

А уж если совсем задуматься, копнуть поглубже, появлялись опасения, что Веклемишева отправляют в свободное плавание по вполне меркантильным общественным интересам. Поднявшаяся суета вокруг Мусы Дагаева и самого Вадима давала возможность коллегам из контрразведки выявить тайные связи боевиков, законспирированных агентов-«кротов», купленных чиновников и каналы их взаимодействия. И каждый день и даже час охоты на «московского гостя» мог принести спецслужбам немало полезной информации. Но если это было правдой, то отношение к Вадиму попахивало эдаким начальственным садизмом и верой в то, что данное гнилое мероприятие должно вызвать у подчиненного глубокое шизофреническое удовлетворение и понимание, что в него верят и еще знают, что Викинг выкрутится из любого, самого пикового положения. Но это были только догадки. Хотелось думать, что реальной почвы под собой они не имеют. Но, как знать…

— Иван, Димитр! Ползите-ка поближе ко мне на пару слов без протокола, — позвал Веклемишев Тамбовцева и Стоянова. — Слушайте внимательно и запоминайте. Меня очередной раз плохие люди хотят сжить со света…

— Ну, это не новость, — пробасил Тамбовцев. — Викинг и сейчас — живее всех живых!

— Вот и я о том же, — согласился Вадим. — Но и на старуху, сами понимаете, бывает проруха, поэтому я вас введу в курс дела, ради которого мы с вами сейчас и безумно гоняемся по горам, словно снежные архары во время гона. Запоминайте детали! Эту информацию один из нас должен доставить в Центр. Муса Дагаев сообщил мне, что Халиф готовится провести этой зимой в Москве грандиозный террористический акт. По его словам, Белокаменная будет уничтожена. Настоящее имя Халифа, если мне не изменяет память, Малик Мадаев. Этот человек долгое время был полномочным эмиссаром Масхадова при Хаттабе и Басаеве, активно участвовал в разработках вооруженных операций против федеральных сил и руководил контрразведкой сепаратистов. Ну, это я уже от себя…

— Муса сообщил подробности готовящегося террористического акта? — быстро спросил Стоянов.

— С этим как раз и сложности, — Веклемишев сделал паузу, вспоминая в деталях разговор с Дагаевым. — Вместе с Халифом в Москву выдвигается группа из двенадцати человек. Вот, пожалуй, и все, что мне связно сумел рассказать Муса. По его остальным словам можно строить лишь догадки. Какая-то Нино Арселиани, у нее что-то записано… ее телефон… А еще — у Халифа другое лицо и он сумасшедший.

— Не густо! — хмыкнул Тамбовцев. — Итого имеем: Халиф собирается провести этой зимой теракт в Москве и уничтожить столицу. С ним группа из двенадцати человек. Нино Арселиани что-то записала… А далее — вообще сплошные недомолвки: телефон, другое лицо Халифа и он сумасшедший.

— Кстати, с последним пунктом у Мусы все в порядке? — задумчиво осведомился Стоянов. — Я имею в виду рассудок…

— Увы, Димитр, если бы было иначе, заставу бы сейчас не штурмовали боевики. И мы не крались бы по горам, пугаясь собственной тени.

— Ну это вы зря, Вадим Александрович! Мы уже девяносто три раза пуганые-распуганные, об стенку и шпандырем битые, чтобы еще кого-то бояться, — обиделся Тамбовцев.

— Знаю! — согласился Веклемишев. — Это я к тому, что вы сейчас со мной в одной упряжке и охота за моей головой — и ваша головная боль. Со всеми вытекающими из этого шоу неприятностями!

— Да уж нам завсегда гнилой конец достается. Как кому — так что, а как нам — так на тебе, — глубокомысленно заявил Стоянов. — Это я не паникую, товарищ полковник, а вовсе даже наоборот. Думаю, что мы с вами еще о-го-го!

— Поднимай людей, о-го-го! — скомандовал Веклемишев. — Нам по темноте надо как можно дальше уйти.