Никто, кроме тебя - Максим Гарин Страница 27

Комбат медленно передвигался по небольшому выступу на уровне третьего этажа. Высокие тополя принимали на себя первый удар света от ближайшего фонаря – на стене шевелился сложный узор листьев и веток. Комбата сейчас не очень волновало – видят его случайные прохожие или жильцы соседнего дома. Особого расположения к Ильясу Рублев не испытывал, но не в его характере было бросать в беде даже такого напарника, с которым он ничего не имел общего.

Прошло уже достаточно времени с тех пор, как человек с короткой шеей и одутловатым лицом скрылся за дверью, имея при себе немалые деньги. Может, он валяется сейчас в коридоре, истекая кровью, и есть еще возможность спасти ему жизнь?

В одном из темных окон осталась открытой форточка, и Комбату не составило труда дотянуться до задвижек рам – сперва наружной, затем внутренней. Бесшумно спрыгнув с подоконника, он осмотрелся, не включая света. Дорогой ковер на полу, брошенный на кресло пиджак, беззвучно работающий телевизор. В карманах обнаружились только дорогая зажигалка и два презерватива. Если здесь в самом деле сидят большие шишки, то охрана здания организована просто позорно. Или просто не допускают мысли, что конкуренты посмеют посягнуть на их священные жизни?

Выглянув в коридор, он никого не увидел. В соседней комнате мужчина разговаривал по телефону и вертел в пальцах сигарету, перекатывая ее туда-сюда. Интонации обличали недовольство и озабоченность. Рублев вошел незамеченным, постучал по столу указательным пальцем. Правую руку со взведенным “ТТ” убрал за спину, чтобы не напугать без нужды.

Мужчина с сигаретой резко обернулся, прикрыв ладонью трубку.

– Сюда человек заходил. Должен был выйти обратно и не вышел.

Комбату плевать было, кто перед ним – “свой” или “чужой”, большой бугор или шестерка. Быстрее выяснить насчет Ильяса, неважно при добровольном содействии или вынужденном.

– Тебя, значит, с ним посылали? – визгнул тонким голосом мужчина. – Прошляпил все на свете! Чем занимался, куда смотрел!

Так и не закурив, он швырнул незажженную сигарету в угол.

Вступать в долгие объяснения Рублев не собирался.

– Пошел в задницу со своей воспитательной работой. Проведи меня вниз, надо посмотреть, куда он делся.

– Никто сюда не заходил, – сказал мужчина более вежливым тоном.

– Я пока своим глазам больше верю. Пошевелись, времени нет.

Спустились на первый этаж. Лифта в здании не было, и Рублеву пришлось торопить своего спутника, не привыкшего быстро бегать по лестницам. Навстречу попался какой-то парень с просматривающейся под мышкой кобурой на ремнях. Но руки его торчали в карманах брюк и взгляд был рассеянным. Спутник Рублева адресовал ему беглый вопрос, на который парень ответил недоуменным пожатием плечами.

"Работнички, блин”, – мысленно выругался Рублев. Выходит ему, стороннему человеку, больше всех нужно?

Внизу, у дверей, нашли еще одного “работника”, тот вскочил с места с бравым видом. Последовал оживленный разговор на азербайджанском, после чего Комбату подтвердили – Ильяс не появлялся.

– Спроси: он никуда не отлучался за последний час? – потребовал Комбат.

Оказалось, что дежурного охранника отвлек телефонный звонок. Звонили не на пост, а в одно из помещений первого этажа. Трубки никто не брал, а телефон продолжал упрямо верещать. У дежурного лопнуло терпение – в результате пришлось объясняться с пожилой “хала”, уважительно доказывать, что она не туда попала.

– Без комментариев, – развел руками Комбат. – Вам всем могло не поздоровиться.

Его спутник отвесил охраннику подзатыльник, как нашкодившему ребенку. Сам Рублев бросился осматривать все помещения подряд. Он подозревал, что Ильяс где-то здесь. Зачем им волочить его с собой?

Догадка быстро подтвердилась – в запертой изнутри кабине туалета пропажа обнаружилась. Ильяса оглушили и втолкнули сюда, зная, что в ближайшее время он не очухается. Приведенный в чувство, он и сейчас плохо соображал, только брезгливо посматривал на одежду, впитавшую не самые благородные запахи.

– Где машина? – спросил Комбата человек с визгливым голосом.

– Другую лучше дайте. Нашей вид подпортили, будет бросаться в глаза.

– Его без тебя отправят. Ты пойдешь со мной, надо с начальством консультироваться.

"Сколько у вас начальников? – подумал Рублев, но отказываться не стал. – Назвался груздем, полезай в кузов. Мало ли чего полезного увидишь и услышишь”.

У него временно отобрали оружие и завели в комнату, где был создан домашний уют. Здесь стояло черное пианино, поблескивали в буфете чашки и блюдца из фарфорового сервиза. На японском телевизоре красовалась женская статуэтка, диван был застелен клетчатым пледом. Дополняли идиллическую картину двое пожилых мужчин, которые смотрели телевизор.

Нагнувшись, спутник Комбата стал докладывать неестественным шепотом. Выслушав его, двое стали общаться между собой. По интонациям Рублев догадался, что происходит вежливый спор. Первый, похоже, предлагает не идти на обострение, подождать развития событий, второй – не спускать наглости, немедленно ответить по полной программе.

Наконец “телезрители” договорились. Один из них подозвал спутника Комбата, велел достать из буфета хрустальный бокал, наполнить вином из открытой уже бутылки. Потом показал Рублеву красное пятно на салфетке под бокалом – оно медленно увеличивалось, расползалось в разные стороны.