Часы от президента - Никита Филатов Страница 26

– Деточка, передай дяде, что я пока здоров. Но очень соскучился!

– Это все?

– И поцелуй его от меня… куда-нибудь. – Виноградов нажал на кнопку отбоя:

– Бар-рдак!

Конечно, следовало стереть из из телефронной памяти номер, но он все равно был одноразовым, предусмотренным только на эту операцию, поэтому – пусть…

К искреннему удивлению Владимира Александровича, на ужин его не позвали. Пришлось самому спуститься вниз и напомнить о собственном существовании:

– Простите… Есть кто живой?

Хозяина ни в кабинете, ни в столовой не было.

На прежнем месте темнел экраном выключенный телевизор, и Виноградов решил посмотреть хоть какую-нибудь ерунду. Но шарить по полкам в поисках пульта было бы невежливо и опасно, поэтому он пошел дальше, пока не столкнулся в дверях с одной из обслуживавших Асхабова женщин:

– Извините!

Не без труда обьяснив, чего хочет, майор вернулся в свою комнату. И через несколько минут получил поднос, прикрытый полотенцем.

– А что, полковника Асхабова нет?

Женщина исчезла, не ответив.

Владимир Александрович изучил положенное на вечер меню: пара кусков холодного мяса, какая-то приправа, белый домашний хлеб и все, необходимое для чая. Он принюхался: да, с таким соусом никакую отраву не распробуешь.

Впрочем, Виноградов сразу же отогнал дурные мысли – во-первых, помирать веселее на сытый желудок. К тому же, убивать его прямо в крепости, на базе республиканской гвардии никто не станет, для этого есть масса более подходящих мест.

Поужинав, майор спустился на кухню:

– Спасибо.

Все та же женщина приняла из его рук пустой поднос и молча поставила рядом с плитой.

– Спокойной ночи!

Виноградов опять не дождался ответа, пожал плечами и ушел наверх, готовиться ко сну.

Промучившись часа полтора, он все же рухнул в тяжелое забытье и до утра боролся с чередой наплывавших на мозг видений недавнего прошлого: горящие «жигули», бритый затылок солдата-военнопленного, Шамиль в неизменных очках и пули, веером стелющиеся над деревней.

… Для таких людей, как Виноградов, нет ничего томительнее безделья и неизвестности.

К тому же, под утро гроза перевалила через горы, и на старую крепость обрушились потоки воды. Вспышки молний, многократно усиленный отражением гром… Не успевало ещё утихнуть эхо одного раската, а как на смену ему раз за разом рождался другой.

Майор не слышал, когда вернулся Асхабов. Во всяком случае, позавтракали они вместе.

Разговор как-то сразу не заладился: хозяин демонстративно пропускал вопросы Виноградова мимо ушей, да и сам гость тоже не особо считался с необходимостью быть дружелюбным.

За окном колотил по лужам дождь – к утру он немного растратил первоначальную ярость, но все ещё не хотел успокаиваться.

– Никаких вестей?

– Уже выехали.

Асхабов пошел в кабинет, а майор направился наверх…

Ожидание физически выматывало Владимира Александровича. До полудня он бродил из угла в угол по опостылевшей комнате, потом нашел где-то и прочитал прошлогоднюю газету, потом снова попробовал подремать… Когда на улице ещё немного стихло, Виноградов не выдержал и спустился.

Автоматчик из штабной охраны равнодушно посмотрел на майора.

– Погуляю, – пояснил Владимир Александрович. Сейчас он был бы даже рад любому конфликту, скандалу, спору… но гвардеец только равнодушно отвернул бороду.

Больше Виноградов никого не встретил – народ, видимо, сидел по домам. Только на башнях и под навесом, у крепостных ворот, угадывались силуэты караульных, да в кабине «урала» дремал пожилой шофер.

Некоторое время Владимир Александрович послонялся под моросящим дождем среди машин и древних каменных сооружений, переступая через потоки ржавой воды и размокший мусор.

Затем, все же, ушел в дом.

… Наконец, со стороны трассы послышался мерный рокот двигателей, и во двор начала втягиваться усталая колонна:

– Ал-лаху акбар!

С появлением людей Шамиля часы и минуты заторопились, обгоняя друг друга.

Поначалу Виноградов не знал, как себя вести. Бежать вниз с вопросами и приветствиями казалось неприличным, а для спокойного наблюдения из окна за суетой прибывших не хватало выдержки.

Вопрос решился сам собой – Владимира Александровича пригласили срочно пройти к Асхабову.

– Добрый день, Шамиль.

– Привет.

Рукопожатиями они не обменивались, но и враждебности в голосе старого знакомого Виноградов не почувствовал.

– Вы как? – Поинтересовался у майора начальник республиканской гвардии. – Прямо сейчас настроены ехать? Или, может, ещё до завтрашнего утра у нас погостите?

– Чем раньше, тем лучше.

– Куда торопитесь? – Хмыкнул хозяин. – Успеете…

Виноградов перевел глаза на Шамиля:

– А вы как?

Тот ответил, но не Владимиру Александровичу, а хозяину – коротко, на местном гортанном наречии.

Асхабов пожал плечами:

– Дело твое… Поезжай.

* * *

Виноградов обернулся и рукавом протер запотевшее стекло «нивы». Дождь почти иссяк, но расстояние сглаживало и размывало детали – так, что оставшаяся позади крепость казалась скорее видением, миражом, иллюстрацией к детской сказке.

– Красиво.

Сидящий рядом Шамиль кивнул. Впрочем, вполне возможно, что его просто тряхнуло на очередной яме.

В машине пахло бензином – водитель заправился «под завязку», да ещё прихватил пару канистр. Идущий впереди иностранный джип с дизельным двигателем тоже имел полные баки, так что должно было хватить до границы и обратно.

На этот раз выехали двумя машинами, без прикрытия бронетехники. А потому двигались довольно быстро – стрелка спидометра прыгала вокруг пятидесяти километров в час, не опускаясь вниз даже на крутых поворотах.

Виноградова сопровождала сейчас не охрана, а что-то вроде почетного экскорта. И это внушало Владимиру Александровичу некоторую уверенность в собственном завтрашнем дне: если бы его собирались шлепнуть втихаря, где-нибудь по пути, то обошлись бы меньшим количеством свидетелей.

С другой стороны, облегченный состав колонны указывал на то, что никаких неприятных сюрпризов вроде засад и нападений не ожидается – а это тоже радовало. В общем, Виноградов загадывать не любил, но получалось: при такой езде к утру они все же доберуться до российского блок-поста.

Странно, глядя на знакомые затылки водителя «нивы» и автоматчика с переднего сиденья, Владимир Александрович не чувствовал себя среди врагов. А посапывающий рядом, вконец измотанный погонями и переездами Шамиль вообще вызывал у него чувство, похожее на симпатию.