Парижский десант Посейдона - Дмитрий Черкасов Страница 26

Клюнтин ничего не говорил и не откашливался с целью напомнить о своем присутствии. У старика, как ни удивительно, был отменный слух, и зрение тоже хорошо сохранилось. Зато имелась другая неприятная проблема: рак гортани. В горле зияла дырка, и старик подносил к ней микрофон. Голос после этого получался жутковатый, как у робота, а из дыры тянуло гнилью.

Старик приписывал эту гадкую хворь воздействию радиации. Он считал себя героем, пострадавшим во имя Отечества.

– Докладывайте, – проскрежетало из кресла.

Теперь Клюнтин позволил себе кашлянуть.

– Группа заряжена, товарищ генерал-лейтенант.

Бывший майор, а ныне генерал-лейтенант в отставке Жаворонок выпростал из-под пледа иссохшую руку и махнул, приглашая Клюнтина обозначиться в поле зрения. Тот покорно подошел к камину, где мгновенно взопрел, и остановился, созерцая шефа преданным взглядом.

Жаворонок повернул к нему лицо.

С Жаворонком произошли удивительные метаморфозы: сам генерал-лейтенант об этом не подозревал, но он сделался почти полным близнецом доктора Валентино Баутце! Старость уравнивает многих, а пуще – смерть, но в данном случае сходство было поразительным и вообще стало бы практически абсолютным, если бы не зловещая дыра-трахеостома.

Некогда аристократические черты лица постепенно сгладились-истерлись, а где-то заострились, и лицо казалось теперь птичьим. Жаворонок был абсолютно лыс. Пятнистая желтоватая кожа, мутноватые, с красными прожилками, слезящиеся глаза, набухший нос. Руки мелко дрожали, и подбородок тоже подергивался. На щеке выросла огромная бородавка, из которой торчал длинный белый волос, почему-то наводивший на мысли о китовом усе.

– Та же самая группа?

– Так точно.

– Это хорошо, – скрипуче молвило изуродованное горло.

– Правда, командир затребовал пополнения. Два члена отряда выбыли из строя, как вам известно, и вместо них мне пришлось добавить двух новых.

На лице старика написался гнев:

– Сколько раз повторять вам, Клюнтин, что специфика дела не позволяет расширять список информированных и причастных? Мы и так на виду, на ладони! Знают двое – знает свинья, помните это? А у вас сколько человек уже знают?

– Они ничего не знают, товарищ генерал-лейтенант.

– Не знают... у вас в спецназе одни идиоты, да? Тогда на кой черт их посылать?

– Они не идиоты...

– А если не идиоты, то уже давно имеют вопросы... Зачем вырезали цыган? Откуда взялся на вокзале чемодан с маяком? Откуда, позвольте узнать?

Клюнтин с трудом себя сдерживал. У старика не то склероз, не то простое желание достать и пронять до печенок. Он уже в пятый раз спрашивал про этот чемодан. Ну да, Клюнтин оплошал, перемудрил...

Он повторил то, что уже говорил раньше:

– Вокзал – идеальное место для встреч... я всегда пользуюсь вокзалом, там у меня явки...

– Идиотская практика! Умники хреновы. Забрали и отвезли, к чему какие-то промежуточные этапы?

– Исполнителей все равно нет в живых, товарищ генерал-лейтенант.

– И что? Вопросы-то остаются! Нестыковки и неувязки! Почему не присылали подкрепления на остров, например...

– Вы сами запретили, позвольте напомнить. Огласка...

– Конечно, запретил, – прохрипел Жаворонок. – И это оказалось бы не слишком заметным, если бы не прочие глупости... Ладно, отставить.

«Это он кому? – саркастически подумал Клюнтин. – Не себе ли?»

Старик молчал, вяло пожевывая губами и пялясь на огонь.

– Что с контейнерами? – спросил он, наконец.

– Ищем, товарищ генерал-лейтенант.

– Вы понимаете, что это вещдок? Что они непременно должны исчезнуть с лица земли? Испариться?

«Уже испарились».

– Так точно, понимаю.

– Кто занимается предателем?

– Я затребовал группу Маэстро.

Жаворонок раздраженно поморщился:

– Кто такой Маэстро? Говорите внятно. Я не обязан знать каждого рядового исполнителя по его дурацкой кличке.

«Чертов склеротик».

Генерал-майор еле слышно вздохнул и терпеливо объяснил:

– Это командир Первой боевой группы, приданной нам в усиление по моему запросу. Он зачищал цыганский особняк.

Жаворонок хмыкнул:

– Скажете, он тоже не в курсе событий, этот ваш Маэстро?

– Не в курсе, товарищ генерал-лейтенант. Зафиксирован его контакт с Посейдоном, но встреча не вылилась в реальные проблемы для нас.

– Их всех придется зачищать, – прокаркал Жаворонок.

Клюнтин взглянул на него искоса.

Шеф окончательно свихнулся.

Зачистить «Сирен» и группу Маэстро?

Во-первых, их голыми руками не возьмешь. А если и возьмешь, то такую акцию совершенно невозможно будет скрыть.

Дед положительно выжил из ума, пошли ему Бог повсеместные метастазы...

– Мы работаем над этим, – сказал он вслух.

– Работайте. Что со вторым?

– Красавчик готов к сотрудничеству.

– Хорошо. Выходите через него на всех, кто вертится вокруг этого дела. Следователя поощрите. Потом ликвидируйте вместе с Красавчиком, – глаза Жаворонка хищно посверкивали сквозь слезы, губы кривились в не менее зверской усмешке. Его удовольствие выглядело неподдельным.

«Да-да, мы всех убьем и съедим!»

– Иначе и быть не может, товарищ генерал-лейтенант.

Взгляд Жаворонка остановился на Клюнтине и застыл.

Все говорило за то, что ветеран прикидывает, кому поручить ликвидировать самого генерал-майора. Тот стоял как вкопанный, изображая обожание и преданность.

– Немца убейте, – тупо сказал Жаворонок.

– Товарищ генерал-лейтенант, с этим могут возникнуть проблемы. Насколько я понимаю, документы важнее немца. За ним охотится Моссад – пусть забирают...

– Нет!.. – Из дыры в горле вылетело металлическое сипение. – Немец много знает. Он и сдаст нас жидам...

– Жиды уже в курсе. Красавчик давно им все слил.

Пальцы Жаворонка скрючились.

– Вот даже как...

– По-моему, им нет до нас никакого дела. Они приняли тему к сведению и положили под сукно – авось пригодится. И пригодится, наверное, если мы перейдем им дорогу. Давайте отдадим им Валентино, он все равно не жилец.

Старец пребывал в тягостных размышлениях.

То, чем он занимался, было своего рода искуплением грехов в извращенной версии. Он убирал всех, кто имел хоть какое-то отношение к прошлому. Ему мнилось, что если он останется единственным, кто знает и помнит о былом, то посмертные мытарства окажутся легче. Он полетит в эмпиреи один-одинешенек, без груза, тянущего его в преисподнюю. К старости даже многие убежденные атеисты становятся втайне верующими, хотя подчас даже сами этого не осознают. И, конечно, не разбирают, кто им нашептывает и внушает разного рода идеи – силы света или силы тьмы. В случае с Жаворонком действовали как раз последние – тот самый невидимый дьявол, который орудовал на «Хюгенау» и овладел многими, в частности – бывшим милиционером Гладилиным.