Зеркало для героя - Андрей Дышев Страница 24

– Это верно, – тотчас согласился Влад, с неприязнью глядя на зеленые стены по обе стороны от дороги, и признался: – Давит мне на психику эта экзотика… Как в могиле.

Для ночлега мы заблаговременно построили из бамбуковых палок лежанку, которая в сравнении с кучей ломаных веток была королевской кроватью. Удушливая банная духота стояла всю ночь и не давала уснуть глубоко.

С первыми лучами солнца мы снова тронулись в путь и ближе к полудню почувствовали приближение цивилизации. Наша колея, как ручей, вливающийся в реку, неожиданно примкнула к широкой грунтовке. На ней попадались мусор, пустые пластиковые бутылки из-под воды, обрывки упаковочных пакетов, окурки и смятые сигаретные пачки. А еще через час нам повстречался круглолицый мужчина в соломенной шляпе, пончо и испанском переднике, надетом поверх штанов. Покосившись на нас, он молча прошел мимо, хотя Влад не удержался и поздоровался по-английски.

Мы невольно ускорили шаги. Достаточно было провести в сельве всего двое суток, чтобы соскучиться по всему тому, что определяет жизнь человека. Но нами двигали разные мотивы. Влад, люто невзлюбивший сельву с первого взгляда, торопился избавиться от ее сюрпризов, а я – страшно было об этом подумать – не мог дождаться, когда мафиози сопрут у нас чемодан и я вздохну свободно.

Влад, однако, проявил благоразумие и не стал кидаться на амбразуру даже тогда, когда мы почувствовали головокружительный запах жареного мяса. Когда лес впереди нас стал редеть, он свернул с дороги в заросли. К обрыву, которым заканчивался лес, мы пробирались через колючие заросли, довершившие нелюбовь Влада к тропическому лесу. Выдернув из предплечья острую, как жало осы, занозу, он поклялся:

– Если на нашем острове будет что-то подобное, я вырублю все деревья под корень. Представь себе: живописная равнина, идти можно в любом направлении, выпрямив спину и расправив плечи…

Согнувшись в три погибели, прикрывая лицо чемоданом, он прорывался сквозь сети на свободу. Наконец перед кустарником, который, подобно оградительному забору, отделял нас от обрыва, Влад остановился и опустился на землю.

Панорама, которая открылась нам, после зеленой сумрачной тюрьмы казалась живописной и наполняла душу эйфорией. Укутанная теплым голубым туманом, желтая лента реки плавно огибала зеленые холмы, отсюда, сверху, напоминающие кочаны цветной капусты. В ее мутной воде отражались стволы деревьев, стоящие на противоположном берегу, убогие постройки, похожие на большие ульи, тонкие полоски лодочных причалов. На нашем берегу у большого кривоногого причала толпились люди – неожиданно много для столь диких мест, скрипели двуколки с большими колесами, как у античных колесниц, взбивали пыль десятки лошадей, люди суетливо переносили с места на место ящики, мешки, клетки с птицами и поросятами, мелькали соломенные и фетровые шляпы, шерстяные шали, полосатые пончо, и вся эта сосредоточенная цивилизованная мешанина ржала, хрюкала, кукарекала, ругалась, заполняя собой большую проплешину на берегу.

– Мы с тобой в таком виде, – произнес Влад и скользнул взглядом по моей майке, – как белые вороны.

Это была его проблема. Я был озабочен финалом игры в поддавки. Бронзоволицые наверняка уже заняли удобное место для наблюдения и не сводили глаз с дороги, по которой мы должны были спуститься к причалу. Я искал место, где им было бы удобнее отобрать у нас чемодан. Самое удобное – в стороне от толпы, от причала и базарной площади, где джунгли наползали на берег и свешивались над водой, как тесто, переваливающееся через край кастрюли. Но там мы могли лишиться не только чемодана, но и головы. Надо было найти золотую середину, которая бы устраивала и меня, и наших грабителей. Многолюдный базар мне показался наиболее удобным местом.

Я продолжил начатую Владом тему:

– Надо купить нам по пончо и по шляпе. Рожи у нас смуглые и небритые, так что вполне сойдем за двух бедных, но честных ранчеров.

– Прикинемся американцами? – по-своему понял меня Влад.

– Только не американцами. Здесь янки на дух не выносят… А карабин придется закопать.

Мне показалось, что Влад безоговорочно согласился со мной, потому что продолжал молча пялиться на брожение цивилизации. Однако спустя мгновение его рука приблизилась к карабину и ухватилась за цевье.

– Карабин не отдам. Без него нас сожрут, как цыплят.

Я раскрыл было рот, чтобы объяснить, насколько опасно болтаться по колумбийским поселкам с оружием, как Влад вдруг толкнул меня в плечо и кивнул:

– Посмотри! Там каждый второй мужик с винтовкой ходит.

Он встал, отряхнул колени и взвалил чемодан на плечо.

– Первым делом я куплю большую хозяйственную сумку, – проворчал он. – А этот гроб выкину.

«Когда же это закончится!» – подумал я и, словно конвоируя, пошел следом за Владом.

Мы спускались не по дороге, а по косогору, поросшему кустарниками и усеянному круглыми, как футбольные мячи, булыжниками. Влад, расставшись с надежной оболочкой джунглей, почувствовал себя цыпленком, вылупившимся из яйца, и потому сжался, втянул голову в плечи, словно пытался уменьшиться в размерах. Чахлые кусты нас не спасали; мы шли, как по подиуму. Людям, находящимся внизу, достаточно было приподнять голову, чтобы увидеть нас, и меня не покидало чувство, будто весь поселок следит за нами, и все прекрасно знают, кто мы такие и что с собой несем. Влад, тщетно надеясь на моральную поддержку, часто оглядывался и одаривал меня жалкой улыбкой. Я был слишком напряжен, чтобы изображать на лице радость, и, сдувая с кончика носа капельки пота, опирался на карабин как на посох.

Когда наконец мы спустились вниз и смешались с пестрой толпой, Влад расслабился, быстро освоился в толчее и смело пошел к торговым рядам, даже изредка прикрикивая на смеси русского с английским: «Посторонись! Path! Дорогу!» На нас никто не обращал внимания. Все были охвачены ожиданием какого-то значительного события, и люди, толкая впереди себя повозки с клетками и ящиками, плотным потоком двигались к причалу. Крепкий запах пота, табака и конского навоза витал над базарной площадью. Пыль, поднятая десятками ног и копыт, щекотала ноздри. После того как меня дважды двинули по голове тяжелой поклажей, я с нежностью вспомнил про ароматный воздух сельвы и стерильные прикосновения прохладных листьев и лиан.

Влад приободрился. Его неуверенность сняло как рукой. Он уже шел по базару походкой опытного оптовика, глядя поверх голов и шляп на бамбуковые палатки и прилавки, обвешанные тряпками и заветренными кусками мяса. Я же чувствовал себя так, словно шел по минному полю. Черный чемодан покачивался в руке Влада. Я следил за руками прохожих. Темные, с выбеленными ногтями, как будто снабженными слабой подсветкой, с перстнями и браслетами, они проносились мимо чемодана. Я знал, что в любое мгновение одна из этих рук может коршуном спикировать на чемодан, вырвать его и унести в толпу, и я должен буду разыграть сцену, неловко споткнуться, упасть Владу под ноги, чтобы помешать ему кинуться за похитителем.

– Как тебе это нравится? – спросил Влад.