Прокурор для Лютого - Федор Бутырский Страница 23

Баня в России — явление внеклассовое, внепартийное и надгосударственное. Березовый веник и полку в парной любят и национал-патриоты, и традиционалисты, и анархисты, и сторонники демократических преобразований, и коммунисты, и фашисты, и правые, и левые, и центристы, и активисты Партии любителей пива, и отпетые уголовники, и примерные менты. Наверное потому, что именно в бане, как нигде, очевиден демократический принцип «свободы, равенства и братства». Все нагие и потому все равны. Это уже потом, когда распарившийся любитель одевается, когда он идет в буфет, когда выходит на улицу — свобода, равенство и братство заканчиваются, потому что один облачается в красный пиджак с золотыми пуговицами, а другой — в потертые джинсы; один заказывает дорогое немецкое пиво с омарами, а другой — классическое «жигулевское» со звенящей, как струна, пересушенной воблой; один садится за руль сияющего хромом и никелем шестисотого «мерса», а другой бредет на станцию метро…

Одно время, в конце восьмидесятых — начале девяностых, столичный криминалитет среднего звена иногда собирался в Сандуновских или Краснопресненских банях на традиционный сходняк.

Конечно же, увиденная картинка могла впечатлить кого угодно и запомниться надолго: наколотые тела — синие, как амурские волны со всеми этими гладиаторами, тигровыми оскалами, Мадоннами, церковными куполами, гусарскими эполетами, сложными композициями со шприцами, колодами игральных карт и решками; «голдовые цепуры» на коротких бычьих шеях, суммарный вес которых наверняка превышал золотой запас Российской Федерации; сотовые телефоны, с которыми обладатели цепей и наколок не расставались даже в парной. Разговоры по мобильным телефонам могли бы ошарашить любого университетского профессора филологии, в смысле — как это так можно общаться с окружающим миром при помощи всего четырех слов: «пидарас», «наличка», «бригада» и «лавье».

Однако вскоре эта практика закончилась сама собой — нынче обладатели сотовых телефонов, успешно миновав первоначальный этап накопления капитала, имеют в своем доме, кроме прочего, и собственные сауны. Во-первых, не грех подумать о своей безопасности: в общественные сауны иногда наведываются профилактические рейды ОМОНа и СОБРа; а во-вторых, сауна у себя дома — писк моды, верх престижа.

И в самом деле: если человек любитель бани действительно богат, к тому же не просто богат, а богат сверхъестественно, если у него за городом огромный трехэтажный коттедж, то почему бы, кроме гаража на пять машин да зимнего сада, не завести собственную парную или сауну?!

Иван Сергеевич Сухарев, более известный просто как Сухой, принадлежал к одним из самых богатых людей Москвы, а значит, и всей России. И сауна в коттедже у него, естественно, была. Коттедж этот, расположенный в живописном Воскресенском, как и многое-многое другое, достался Сухареву в наследство от своего предшественника Атаса, Валерия Атласова, убитого в конце 1992 года в центре Москвы неизвестным киллером. Правда, кроме коттеджа с подземным гаражом и зимним садом, кроме банков, фирм, стволов боевиков, связей и власти, а так же всего прочего, Сухой унаследовал и кое-что менее приятное — непримиримую вражду с традиционной генерацией российского криминалитета. Но теперь, сидя в собственной сауне, авторитет меньше всего хотел думать об этом, а уж тем более — о свободе, равенстве и братстве…

Теперь, когда все складывалось именно так, как и было им задумано, Сухому хотелось хоть немного расслабиться — тем более, общество для этого подобралось самое подходящее: девицы.

Есть в Москве категория проституток, склонных исключительно к банному разврату. Они не появляются в дорогих кабаках, их не увидишь на улицах ночной столицы, едущих домой к клиенту на навороченной иномарке. И это совсем не потому, что эти девицы не хотели бы провести вечер в ресторане или прокатиться с ветерком по ночному городу на крутой тачке, вовсе нет; просто в дорогих ресторанах да казино все места забиты более удачливыми конкурентками. Банные проститутки сравнительно дешевы. Сауна, «поляна», плотно заставленная водкой и закусью, плюс пятьдесят баксов на рыло каждой — вот уровень их притязаний. Наверное, подобное положение вещей проистекает исключительно из-за хронических голода и жажды да похвальной склонности таких проституток к гигиене тела, как собственного, так и клиента. Это, как правило, начинающие торговать собственной плотью: такие часто ошиваются под дверями оздоровительных комплексов, где есть сауны, в ожидании, когда их позовут; таких опытные банщики часто предлагают захмелевшим клиентам, особенно если тела клиентов татуированны и на шеях висят массивные золотые цепи.

Какая же баня, эта национальная гордость великороссов, может обойтись без девок?! Все равно, что парная без веника…

В тот день досуг Сухого скрашивали две платных девки — криминальный авторитет всегда отличался склонностью к разнообразию.

Одна — совсем молоденькая, лет восемнадцать, не больше, выглядела стройной и подтянутой. Небольшой упругий бюст, грудь точь-в-точь такого размера, что могла бы уместиться в мужской ладони. Длинные, волнистые распущенные волосы доходили до середины спины, голубые глаза казались чистыми и непорочными — такой, в представлении многих, должна быть типично славянская красота.

Вторая была постарше, лет двадцати трех, с пышными рубенсовскими формами. Такую хлопни ладонью по мягкой заднице — заколышется вся, как студень, и будет трястись еще минут пять. Может быть, не очень эстетично для кино или телевизионной рекламы, но на любителя в самый раз. Темные прямые волосы, ровно подстриженная челка и томный, с поволокой взгляд, который вполне бы подошел какой-нибудь молодой колхозной телке.

В маленькой парилке тускло горели две неяркие лампочки. Лежанка ступенями круто уходила под самый потолок, груда раскаленных камней источала хлебный жар: горячий ржаной ветер с едва заметной примесью мяты и эвкалипта обжигал кожу, щекотал ноздри до озноба. На верхней полке, с веником в руках сидел хозяин; внизу, у его ног примостились платные девки.

— Ну что — непривычно? — хохотнул Сухой, нещадно хлестая себя веником по округлым бокам.

— Жарко что-то… — растерянно пробормотала молоденькая; видимо, сказывался недостаток профессионального опыта.

— Что — раньше никогда с мужиками в баню не ходила, что ли? — не поверил Сухарев.

— Да ходили, ходили, — успокоила более опытная подруга.

— И как? — полюбопытствовал уголовный авторитет.

— Что значит как, Ваня? Зачем мужчины вроде вас молоденьких девушек в баню-то приглашают? — удивилась полная и тут же сама ответила на свой вопрос: — Потрахаться, конечно… Заодно и помыться.

— Ох, и блядь же ты, Лиля, — развеселился Сухой, отложив веник.

— Да не блядь я, — серьезно опровергла проститутка, почему-то вздохнув.

— Извини, ты платная шлюха, лярва… — вспомнив о заплаченных авансом деньгах, внес существенную поправку хозяин.

— Я не проститутка. Просто судьба у меня не сложилась… — видимо, девице был не чужд философский взгляд на вещи.