Земля войны - Юлия Латынина Страница 23

– Ты русский? – спросил вполголоса Кирилл.

Старик кивнул, не переставая отесывать топором бревно. Теперь он перешел на другую сторону, чтобы ему было сподручней, и Кирилл увидел у него синяк в поллица и сгнившие пеньки выбитых зубов. Молодой чеченец, стоявший в нескольких метрах от ямы, заинтересовался разговором и подошел поближе, но не прикрикнул на старика и не отогнал Кирилла.

– Кто здесь хозяин? – спросил Кирилл.

Старик поднял голову, посмотрел на Кирилла, потом на боевика, и сказал:

– Кто надо, тот и хозяин.

– Как с вами обращаются? – проговорил Кирилл.

Старик впервые поднял на него глаза, и Кирилл вдруг вспомнил большого чешуйчатого карпа, которого он видел месяца два назад на Дорогомиловском рынке. Карп лежал на мокрой газете и слегка шевелил ртом, и когда карпа бросили в пакет, у него были точно такие же глаза.

– Хорошо, – сказал старик. Задумался и повторил: – Со мной – хорошо. Чеченцы – они уважают старших.

В этот момент ворота распахнулись, и в них въехал армейский «Газик». Из «Газика» выскочил невысокий человек в камуфляже, и по тому, как мгновенно подобрались все, кто был во дворе, Кирилл понял, что это – хозяин. Сначала Кирилл увидел профиль чеченца, – смуглый, треугольный, с острыми скулами и черной курчавой бородкой, обрамлявшей алые полные губы. Потом чеченец повернулся к ним, и на Кирилла в упор глянули темно-коричневые, почти черные глаза, цветом точь-в-точь напоминавшие свернувшуюся венозную кровь. Кирилл никогда не видел, чтобы у живого человека были глаза мертвеца.

И тут Кирилл сам понял, что их хозяина зовут Арзо Хаджиев. Имя Хаджиева не упоминалось в числе возможных посредников при выкупе, но Кирилл видел этого человека недавно по телевизору. Ничего хорошего о нем по телевизору не сказали.

За спиной кашлянул старик.

– Ты – мент? – спросил старик.

– Нет. Я не мент.

Старик с выбитыми зубами покачал головой и сказал задумчиво:

– Ты – мент. С тобой будут обращаться плохо.

Всех троих путников подвели к Хаджиеву, и один из чеченцев поставил перед ним рюкзаки пленников. Арзо Хаджиев раздернул один рюкзак, а потом другой. Потом он опрокинул рюкзак Джамалудина, и тонкие, как кафель, пачки долларов вывалились прямо на земляной пол под недоделанным навесом. Хаджиев поглядел сначала на деньги, а потом на пленников, улыбнулся и сказал:

– Нечасто бывает, чтобы по горам бегали три барана и носили с собой два миллиона. Эти деньги что, фальшивые?

Никто из кавказцев ему не ответил, и Кирилл, подумав, сказал:

– Это деньги за Вадима Владковского. Они настоящие.

Арзо помолчал.

– Об этой истории слышали все, – наконец сказал Арзо, – но последнее, что я слышал – это что за Владковского платят три миллиона. Что-то я не вижу тут трех миллионов. Кто-то из нас разучился считать, или папа Владковского, или я.

– Человек, который предлагал три, соврал. Он не имел полномочий для переговоров.

– А ты их имеешь?

– Я сотрудник Владковского, – сказал Кирилл, – мое имя вам что-то вряд ли скажет, но вам наверное что-то говорит имя Мусы Темаева. Это Муса гарантировал нам обмен и остался на той стороне, как гарантия, что в Чечне с нами ничего не случится.

В полной тишине раздался смешок Арзо, и Кирилл, холодея, понял, что он сделал какую-то страшную ошибку.

– Имя Мусы мне много говорит, – сказал Арзо. – Мы с ним кровники.

Хаджиев улыбнулся и отдал негромкое приказание по-чеченски. К нему подбежал молодой боевик, лет, наверное, семнадцати, и проворно начал собирать деньги в мешок. Одна из упаковок закатилась под БТР, и боевик шарил там автоматом, как шваброй. Наконец рюкзак был снова полон, и юноша поставил его перед Хаджиевым.

– Два года назад, – сказал Хаджиев, обращаясь к Джамалудину, – у тебя украли двоих работников. Ты отказался платить за них деньги, потому что они были кумыки, а не аварцы. А когда я согласился тебе их вернуть, почитай, задаром, ты сказал своим друзьям: «Это бизнес по-чеченски. Попросить миллион, поломать кучу зубов и судеб, а в конце концов получить три тысячи долларов». Я делаю бизнес по-другому. Мне не нужны чужие деньги. Мне нужны мои враги. Аслан останется здесь, а вы двое можете уходить со своим мешком. Ахмад, дай им машину.

И с этими словами Арзо швырнул Джамалудину рюкзак с двумя миллионами долларов.

Джамалудин понял, что они мертвы.

Он слишком хорошо знал Арзо, чтобы не понимать, что его слова – это сплошное лицедейство. Арзо отпускал их у всех на глазах. Но они не проедут и километра, как на выезде из села их расстреляет засада, а потом где-нибудь в лесу найдут труп Джамалудина, и Арзо разведет руками и скажет: «Я отпустил этих людей, потому что у меня к ним не было вражды. Кто же знал, что так случится? Наверняка этот русский убил Джамалудина и присвоил себе деньги. Похоже, для него это был большой куш».

К тому же Джамалудин понимал, что он был неправ. Ему не следовало говорить этих слов. Арзо и так достаточно опозорился, купив курицу по цене барана. Если бы Джамалудин тогда не распустил язык, Арзо не стал бы калечить парней. Они же были не русские и не менты.

Джамалудин закинул рюкзак с деньгами за спину и сказал:

– Я хочу поговорить с тобой наедине.

Арзо кивнул, и они с Джамалудином поднялись в дом. Кирилл сел на БТР и стал смотреть вверх. Гора над ним была похожа на кусок говяжьей вырезки с разбегающимися прожилками скал.

Арзо и Джамалудин между тем зашли в крошечную гостиную с вытертым ковром и стареньким телевизором «Рубин», и когда Джамалудин пригляделся, он увидел, что на этом «Рубине» стоит облупившаяся пластмассовая фигурка волка. Это был тот самый волк, которого Арзо привез из-под Гагр, и с годами он не стал моложе. Джамалудин поглядел сначала на волка, а потом в глаза Хаджиева, и сказал:

– Я знаю, что Вадик Владковский сидит у тебя. Адаллаевы продали его Лысому Хамзату, а Хамзат продал его тебе.

Арзо покачал головой:

– Я не знаю, где этот Вадик, но я слыхал, что переговоры о выкупе вел Арби.

– Арби просто одолжил свое имя, как он всегда это делает. Он всегда говорит: «Валите все на меня». Я не такой дурак, чтобы бегать по Чечне с двумя миллионами. Перед тем, как прийти сюда, я поймал младшего Адаллаева и я поймал лысого Хамзата, и тебе не отвертеться от этой истории. Мы договоримся здесь и сейчас, а если ты сделаешь то, что хочешь, то все будут знать, что ты заманил к себе человека, который спас тебе жизнь, чтобы убить его и забрать его деньги.

Арзо долго молчал, а потом сказал:

– Я оставлю деньги себе. Привезете еще миллион, получите своего Вадика.

– Миллиона не будет. Эта тварь, Комиссаров, пудрил тебе мозги. Или ты забираешь деньги и отдаешь мне Вадика, или, клянусь Аллахом, я ухожу с этими деньгами. И если меня убьют, мой брат знает, с кого спросить.