В логове львов - Кен Фоллетт Страница 22

– Не тяните, – взмолилась Джейн. – Только не тяните за голову.

– Не стану, – отозвалась Рабия.

Джейн опять ощутила давление.

– Сделайте небольшое усилие, чтобы вышло плечико, – сказала почти сразу Рабия.

Джейн закрыла глаза и постаралась как можно мягче напрячь мышцы.

Чуть позже Рабия велела снова:

– А теперь еще раз для второго плеча.

Джейн поднатужилась снова, и вдруг огромное напряжение полностью спало, и она могла быть уверена – роды закончились. Она теперь ясно различала крошечное тельце младенца на руках у Рабии. Его кожа была сплошь сморщенной и влажной, а головка покрыта мокрыми и редкими черными волосиками. Пуповина казалась чем-то странным, как толстая синяя веревка, но пульсировавшая подобно кровеносной вене.

– Все в порядке? – спросила Джейн.

Рабия не ответила. Она сложила губы и принялась дуть на помятое и неподвижное личико ребенка.

О боже, неужели он мертв? – мысленно ужаснулась Джейн.

– Все в порядке? – повторила она вопрос.

Рабия дунула еще раз, и младенец открыл свой маленький ротик, издав тонкий вскрик.

– Слава богу, он жив! – воскликнула Джейн.

Рабия взяла чистый тампон из хлопчатобумажной ткани, заменявшей вату, и протерла ребеночку лицо.

– Он выглядит нормально? – спросила Джейн.

Наконец Рабия соизволила заговорить. Глядя Джейн в глаза и улыбаясь, сказала:

– Да. ОНА выглядит нормально.

Она выглядит нормально, повторила про себя Джейн. Она. Я дала жизнь маленькой девочке. У меня дочь!

И только теперь поняла, что окончательно лишилась сил. Сохранять даже сидячее положение казалось невозможным ни секунды дольше.

– Я хотела бы лечь, – сказала она.

Захара помогла ей вернуться на матрац и обложила подушками, подперев спину, чтобы Джейн продолжала сидеть, пока Рабия держала младенца, все еще связанного с матерью пуповиной. Когда Джейн пристроилась поудобнее, Рабия начала сушить тело ребенка самодельными тампонами.

Джейн заметила, что пуповина прекратила пульсировать, скукожилась и побелела.

– Вы можете уже перерезать пуповину, – сказала она Рабии.

– Мы всегда некоторое время выжидаем выхода последа, – возразила повитуха.

– Пожалуйста, сделайте это сейчас же.

Рабия явно сомневалась, но уступила просьбе. Она взяла со стола обрывок белой веревки и обвязала пуповину в нескольких дюймах от пупка младенца. Нужно было обвязать гораздо ближе, подумала Джейн, но потом решила, что это не имело особого значения.

Затем Рабия вынула из обертки новенькое бритвенное лезвие.

– Во имя Аллаха! – провозгласила она и перерезала пуповину.

– Передайте девочку мне, – сказала Джейн.

Рабия положила ребенка ей на руки со словами:

– Только не позволяйте ей пока сосать свою грудь.

Но Джейн твердо знала, что в этом Рабия ошибалась.

– Это поможет ускорить выход последа, – объяснила она.

Рабия пожала плечами.

Джейн приложила младенца личиком к груди. Ее соски набрякли и стали приятно чувствительными, как случалось, когда Жан-Пьер целовал их. Она коснулась одним из них щеки новорожденной, девочка инстинктивно повернула головку и открыла маленький ротик. Как только она поймала его губами, сразу впилась. Джейн удивленно поняла, что это может вызывать почти сексуальное наслаждение. На мгновение это смутило и даже шокировало ее, а потом она подумала: какого черта я должна стыдиться?

Потом ощутила новое движение внутри своего живота. Она подчинилась мгновенно возникшему желанию напрячься, натужиться и почувствовала, как наружу вышла плацента, скользкий послед. Рабия тут же бережно завернула его в кусок ткани.

Младенец прекратил сосать грудь и, как показалось, уснул.

Захара подала Джейн чашку с водой. Она выпила ее залпом. Вкус был восхитительный. Она попросила еще воды.

У нее болело все тело, навалилась тяжелая усталость, но при этом она впала в блаженно счастливое состояние. Она посмотрела вниз на крошечную девочку, мирно спавшую у нее на груди, и почувствовала, что готова тоже уснуть.

– Надо запеленать младенца, – сказала Рабия.

Джейн подняла ребенка – он оказался легким, как кукла, – и передала его старухе.

– Шанталь, – сказала она, когда Рабия брала его. – Мы назовем ее Шанталь.

И лишь затем закрыла глаза.