По ком воют сирены - Александр Чернобук Страница 22

Глаза собаки — зеркало ее собачьей души, смотрели неприветливо. Более того, они излучали агрессию. Из приоткрытой слюнявой пасти ротвейлера доносился монотонный негромкий, но вместе с тем характерно угрожающий рык. Желтовато–белесые зрачки неотступно следили за каждым движением Вити Ключника.

— Хорошая собачка, тю–тю–тю–тю–тю, — не спуская с пса взгляда, он предпринял очередную попытку договориться с грозным сторожем. — Деньги тебе не нужны, я знаю, а вот если мы пройдем к холодильнику… там столько всего вкусного… — Сделал неопределенный жест в сторону кухни. Оказалось, абсолютно зря. Собака сжала челюсти и подалась вперед. Рык усилился. Витя отшатнулся, едва не выдавив спиной стекло.

Подоконник, на котором он стоял, был вполне широкий, скажем для горшочков с цветами средних размеров, но вот носки потрепанных туфель все же чуть–чуть выходили за его край. И это Ключника не радовало, даже внушало опасение, если уж называть вещи своими именами. Поэтому он, скрючившись в неудобной позе, прикрывал ноги спортивной сумкой — хотя прекрасно понимал, что это весьма скромная защита против собачьих зубов. Эффективней было бы только прикрыться висящей рядом паутинкой тюля.

В таком положении Витя находился уже больше часа. Спина затекла, ноги ныли от неудобной позы. Неудержимо хотелось распрямить спину, разогнуть колени, помассировать онемевшие икроножные мышцы и потянуться всем телом до хруста в суставах. Но проклятая собака хорошо знала свою работу. Вор попал в западню. Дверь вскрыл, тихонечко зашел, начал осматриваться и… тут‑то и обнаружился грозный страж. Витя едва успел запрыгнуть на подоконник.

Надо было что‑то предпринимать, причем, срочно. Наколка на хату была верная. Обстановка многообещающая, только вот почему‑то забыли о наличии ротвейлера. Не предупредил о четвероногой твари наводчик Коста. А это все в корне меняло. Из верного дела ситуация с ротвейлером медленно но уверенно трансформируется в уголовное.

Скоро придут хозяева квартиры и поздравят своего гладкошерстного друга с победой. Премируют собаку какой‑нибудь консервированной дрянью, а вора–домушника сдадут властям. А уж власти его неминуемо наградят пятеркой зоны. В этом случае у судьи рука не дрогнет — отмерит все, что положено. Ну, еще бы — взят на месте преступления с поличным. Чужая квартира, сумка с отнюдь не безобидным набором инструментов и, в довесок, славное прошлое, украшенное тремя сроками по довольно схожим делам.

Виктор проклинал себя, наводчика Косту, жару, узкий подоконник, ротвейлера, свое фатальное невезение и все остальное, что можно было проклясть. Так, по–тупому, встрять при, казалось бы, абсолютно беспроигрышной теме…

Ежедневно в каждом районе столицы регистрируется четыре–пять квартирных краж. Раскрываемость по этим преступлениям практически нулевая. Не любят менты даром работать. При зарплате опера в две копейки рассчитывать на профессиональную работу просто глупо. И тут такой подарок: легендарный Ключник, взятый с поличным. Событие не рядовое. Опера неделю просыхать не будут.

Четыре–пять в день… Хм… Это регистрируется столько, а краж наверняка в пять раз больше ежесуточно происходит. Ведь общеизвестно, что наш народ не особенно верит в силы родной милиции и, как следствие, редко к ней обращается. Блин. И все проскакивают. Легко. Никто никому не в напряг. А балбес Витя Ключник встрял с этой собакой, как последний шпаненок. И плачет по нему шконка, аж слезами обливается.

От этих мыслей стало не по себе, и Витя заскрипел зубами. В унисон зарычал ротвейлер. Ключник махнул в сторону оскаленной пасти сумкой:

— У–у-у–у, паскуда–а-а–а.

Пес в ответ коротко гавкнул и клацнул челюстями, пытаясь поймать угол сумки, не трогаясь с места. Проделал он это движение абсолютно беззлобно, почти равнодушно.

— Чувствует скотина — контроль над ситуацией за ней, — обреченно пробормотал Виктор.

Спина нестерпимо ныла. По ногам от пяток до бедер бегали мурашки. Шея затекла и давила противной тяжестью. Нестерпимо хотелось курить. Еще больше раздражал пот, заливающий глаза.

— Послушай, собачка, — заискивающе, уже в который раз, начал Ключник, — я всего лишь слесарь. Слесарь–сантехник. Зашел проверить систему отопления. Трубы, батареи. Сейчас ЖЭКи сдают теплопоставляющим организациям гидравлику. Ну, там — теплосети. Или — ТЭЦ. Давят систему отопления на шесть килограмм, а элеваторный узел на десять. Это чтобы зимой трубы любое давление выдерживали. Я всего лишь хотел убедиться, что в вашей квартире нет течи. Теперь хочу пойти посмотреть на батареи и стояки в других. Нужно убедиться, что и у соседей ваших тоже все в порядке…

— Гррррррр… — зарычал пес.

Ключник демонстративно открыл молнию на сумке:

— Вот, смотри. Ты же умная собачка. Я простой сантехник. Неужели это не видно? Здесь инструменты… Слесарные… Для чего они? Правильно. Для того, что бы ремонтировать смесители, вентиля, разводки, полотенцесушители, бачки, обвязки…

Ротвейлер ничего не ответил. Аргументы, которые обычно вполне нормально воспринимались двуногими, ему, похоже, были по хвосту.

— Ну все, псина! — грозно нахмурил брови Витя. — Всему есть предел! Мне нужно идти, заниматься своими делами. Меня ждут люди, клиенты, в конце концов. Прочь с дороги. Я ухожу…

Он решительно шагнул с подоконника в сторону двери.

— Грррррррр, — оскалился пес.

Витя пулей вернулся на прежнюю позицию, выставив в сторону пса сумку:

— Ну, это же, в конце концов, смешно!

Пес высунул язык и склонил голову на бок, словно вопрошая: «Чего ж ты тогда не смеешься»?

— Да уж, обхохочешься здесь с тобой! — вздохнул Ключник и мрачно заявил: — Ты являешь собой угрозу для общества. Твоим хозяевам повезет, если я не подам на них в суд. Знаешь, какие они — судьи? У–у-у–у… Душу вынут. И из тебя, и из хозяев. А я одного морального ущерба выставлю тысяч на пятьдесят. Засужу…

Угроза осталась без ответа. Пес строго держался буквы своего собачьего закона. Его суровый вид не давал повода Вите для оптимизма. Ключник обреченно замолчал и понуро склонил голову.