Троянская Одиссея - Клайв Касслер Страница 22

Они, не жалуясь, летают в невероятно тяжелых условиях, чтобы измерить скорость и направление ветра и дождя, атмосферное давление и еще сотню других параметров. Полученные данные тут же отправляются в Центр ураганов. Там информацию вводят в компьютерные модели, чтобы с их помощью метеорологи могли предсказать силу шторма и предупредить людей, живущих на предполагаемом пути урагана. Своевременная эвакуация людей из прибрежной зоны способна спасти множество жизней.

Барретт легко справлялся с рычагами управления. Вся система управления самолетом была приспособлена к тому, чтобы выдерживать чрезвычайные турбулентные нагрузки. Прежде чем хоть чуточку изменить курс, пилот обязательно проверял показания прибора спутниковой системы навигации. В какой-то момент он повернулся ко второму пилоту.

– Клиент сегодня у нас и правда серьезный, – сказал Барретт. «Орион» в очередной раз тряхнуло резким порывом ветра.

Члены экипажа говорили только в микрофоны и слушали только в наушниках. Для любого разговора без помощи радио в самолете пришлось бы кричать прямо в ухо собеседника. В пронзительных завываниях ветра тонул даже рев двигателей.

Худой мужчина, ссутулившийся в кресле второго пилота, посасывал через соломинку кофе из закрытого стаканчика. Аккуратный до педантичности, Джерри Бузер гордился тем, что ни разу во время ураганной вахты не пролил в кабине ни капли жидкости и не уронил ни крошки хлеба от сэндвича. Он согласно кивнул.

– Худший из всех, какие я видел, а я гоняюсь за ними уже восемь лет.

– Не хотелось бы мне оказаться на его пути, когда он выберется на сушу.

Бузер взял микрофон и заговорил в него:

– Эй, Чарли, что твоя команда волшебников думает об этом ветерке?

Вопрос был обращен в заднюю часть самолета, в научный отсек, забитый под завязку инструментами и стойками метеорологических электронных систем. Там перед целой панелью из множества приборных шкал сидел, пристегнувшись в кресле, Чарли Махони, исследователь из Стэнфордского университета. Приборы перед ним регистрировали температуру, влажность, давление и воздушные потоки.

– Ты не поверишь, – ответил он с южным акцентом, – но последний ветровой профилирующий радиозонд, который я сбросил, зарегистрировал горизонтальную скорость ветра до двухсот двадцати миль в час.

– Не удивительно, что старушке Герти так достается.

Бузер едва успел произнести эти слова, как самолет внезапно вырвался из облачного котла в спокойный неподвижный воздух и на алюминиевой поверхности фюзеляжа и крыльев блеснуло солнце.

Они вышли в глаз урагана Лиззи. Сверху было видно, как в беспокойной поверхности моря отражается голубое небо. Выглядело это так, словно самолет летит внутри гигантской трубы, круглая стена которой сплошь затянута клубящимися непроницаемыми тучами. Бузеру казалось, что он летит внутри обширной воронки, выход из которой ведет прямо в царство теней.

Барретт заложил вираж и принялся кружить внутри глаза бури, давая возможность метеорологам в центральном отсеке собрать все необходимые данные. Минут через десять он развернул «Орион» и направил его в изломанную серую стену. Самолет вновь содрогнулся всем корпусом, как будто на него обрушилась ярость богов. Впечатление было такое, что в правый борт воздушного судна со всего размаху ударил великанский кулак. Все незакрепленные вещи в кабине – бумаги, папки, кофейные кружки, портфели – швырнуло на правую переборку. Не успел первый порыв ветра утихнуть, как последовал удар еще большей силы, но уже в левый борт. Самолет мотнуло, как мотает игрушечный планер из бальзового дерева [14], если привязать его к вентилятору. Все вещи, брошенные первым ударом на правую переборку, теперь с не меньшей силой грохнулись о левую. Двойной удар швырнул самолет, как теннисный мячик, – от ракетки об стенку и обратно. Барретт и Бузер застыли в шоке. Ни один из них прежде не испытывал столкновения со шквалом такой силы, притом не с одним, а с двумя подряд с интервалом всего в пару секунд. Ни один из них о таком даже не слышал.

«Орион» содрогнулся и резко завалился на левое крыло.

Барретт ощутил внезапное падение мощности двигателей и немедленно обшарил глазами приборную панель, пытаясь одновременно выровнять самолет.

– Приборы четвертого двигателя ничего не показывают. Тебе не видно, его пропеллер вращается?

– О господи! – пробормотал Бузер, уставившись в боковое окно. – Четвертый двигатель пропал!

– Тогда выруби его! – резко скомандовал Барретт.

– Там нечего вырубать. Он отвалился.

Все физические и моральные силы Барретта в тот момент были сосредоточены на одной задаче – выровнять самолет. Он изо всех сил выкручивал штурвал и сражался с педалями. Поэтому до него не сразу дошел смысл страшного сообщения Бузера. Тем не менее он чувствовал, что с аэродинамикой самолета что-то сильно не так, что тот не отзывается на стандартные действия пилота. Самолет вообще почти не реагировал на его действия. Он вел себя так, как будто за правым крылом сзади тянулось что-то вроде гигантского троса с грузом на конце.

Наконец ему удалось выровнять «Герти». Тогда только слова Бузера проникли в его сознание. Именно потеря двигателя, сорванного с креплений яростным шквалом, сделала «Орион» неуправляемым и вызвала правый крен. Барретт подался вперед и поглядел мимо Бузера в окно.

Там, где прежде на крыле был закреплен турбовинтовой двигатель, теперь красовалась дыра, сквозь которую можно было разглядеть перекрученные и разорванные крепления двигателя, оборванные топливные и гидравлические магистрата, маслопроводы, искореженные насосы и какие-то электрические провода. «Такого не бывает», – подумал Барретт, не в силах поверить в произошедшее. Двигатели не отваливаются от самолета просто так, даже при самой сильной болтанке. Затем он насчитал в крыле чуть ли не три десятка маленьких дырок в тех местах, где выскочили заклепки. Его дурные предчувствия еще усилились, когда он разглядел несколько трещин в алюминиевой обшивке.

В наушниках раздался голос из центрального отсека.

– У нас здесь есть раненые. Большая часть оборудования повреждена и вышла из строя.

– Пусть те, кто в состоянии, позаботятся о раненых. Мы идем домой.

– Если сможем, – пессимистично заметил Бузер. Он показал на боковое окно со стороны Барретта. – Номер третий горит.

– Туши!

– Уже начал, – невозмутимо ответил Бузер.

Барретту захотелось позвонить жене и попрощаться, но он еще не собирался сдаваться. Требовалось чудо, чтобы вытащить из шторма жестоко покалеченную Герти и людей и доставить их целыми на сушу. Он начал шептать про себя молитву, мобилизуя одновременно весь свой опыт, чтобы вывести «Орион» из зоны урагана. Если удастся оставить позади этот жуткий хаос, все остальное образуется.