Охота на медведя - Петр Катериничев Страница 21

Очнулся Олег в салоне того же джипа, скованный спереди наручниками, между двумя молчаливыми парнями. Тряхнул головой, спросил:

— Далеко едем, пацаны?

— На кладбище, — ответил тот, что сидел слева.

Джип и вправду через некоторое время выехал за кольцевую, прокатил с десяток километров, и вскоре Олег увидел ровные ряды могил и крестов подмосковного кладбища, выросшего на месте некогда деревенского погоста.

Свернули на грунтовку. Тяжелый джип шел, переваливаясь на разбитой дороге.

— Дали б сигаретку, что ли.

— Нервничаешь?

— Курить хочу.

Тот, что слева, скривился в ухмылке:

— Сашок, дай ему. Здоровью это уже не повредит.

Сидевший справа жилистый вставил Олегу в рот сигарету, поднес огонь, Олег жадно затянулся.

Кладбище обогнули по периметру, остановились у крепкой избы.

— Приехали.

Гринева провели в дом. У стены в ряд стояло несколько свежеструганых гробов, вкусно пахло свежей сосновой доской.

— Наверх, — скомандовал провожатый.

На чердак вела крепкая тесаная лестница.

Чердак был просторный, ухоженный, светлый. Несколько стульев, стол и двое мужчин за ним: молодой очкарик из породы вечных отличников в модном галстуке и дорогом костюме и кряжистый мужик лет шестидесяти, с бурого цвета морщинистым лицом и блекло-серыми глазками, одетый в дорогой, из хорошего бутика, свитер и свободные брюки.

— Усаживать, что ли? — спросил сопровождавший Олега здоровяк у старшего. — Да. И кандалы с него сними.

— Я бы поостерегся. Прыткий этот брокер, забодай его коза. Кутика и Веню уложил в три секунды, они и чирикнуть не успели. Хорошо, мы на подкате оказались и запечатали, а то бы — как знать.

— Куда ему здесь бечь, кроме как в могилу? Мне говорили, мужчина он разумный, понимать должен. Понимаешь? — спросил старший, уставясь на Гринева мутным взглядом. Он смотрел так, словно не проспался еще — от пьянки или наркоты. А может, и талант у него таковой имелся: прятать интерес, тревогу, жалость, жестокость — за тусклой поволокой взгляда.

Олег безучастно пожал плечами.

— Лады. Береженого бог бережет, небереженого конвой стережет. Времена поменялись, а все идет по-прежнему: одни за забором припухают, другие — на воле куражатся. Ты, Курень, к стулу его пристегни. Стул на совесть сработан, с ним егозой не поскачешь.

Подошел жилистый Сашок, вдвоем с Куренем Олега усадили, пристегнув правую руку к громоздкому стулу. «Дипломат» поставили рядом со столом.

— Портфелек с ним был, — пояснил Курень.

— Угу, — кивнул старший.

Пауза зависла длинная, тяжелая, как бетонная свая. Прошла минута, потянулась другая, третья. Олег сидел и смотрел прямо перед собой.

— Ну ладно, парень ты не нервный, — заговорил пожилой. — А чего тогда руками махать начал, ребят разозлил?

— Вообще-то я их хотел водочкой угостить, да не успел.

— А руками помахать успел...

— Мышечная память.

— Чего?

— Инстинкты. Срабатывают быстрее мышления. В критической ситуации это важно.

— Для «торпеды» — да. А бухгалтер, я чаю, головой спервоначалу думать должен. Ты ведь бухгалтер?

— Угу. Счетовод.

— Счетовод... — усмехнулся пожилой. — Что-то погоняло у тебя для счетовода громкое: Медведь.

— Медведь — не погоняло, а профессия.

— Угу. Твой Чернов, значит, «капусту» рубит, а ты — в погреба складываешь?

— Нет. Он рассаду добывает, а я — за огородом присматриваю.

— Вот и я присматриваю. Коллектив поручил. Чтобы все по уму шло. Зовут меня Сан Санычем.

Сан Саныч пожевал губами, потом сказал:

— Так вот, Медведь. На то, в каких лесах ты своих клиентов обламываешь, мне плевать. С чего лавэ поднимаешь и сколько «крыше» засылаешь — тоже. А только непонятка у нас выходит.