Позывной «Крест» - Константин Стогний Страница 21

— Где ты так драться научилась, красавица? — полюбопытствовал Виктор после долгого поцелуя.

— А что это за камень, который они от тебя требовали?

— А где ты так драться научилась, красавица? — ушел от ответа Виктор.

— А что это за камень, который они от тебя требовали? — парировала Света.

Такая игра заводила обоих.

— А где…

Виктор не закончил. На улице прозвучал взрыв такой силы, что содрогнулась вся гостиница. А четверо налетчиков, убегавших вдаль, оказались в эпицентре попадания снаряда и разлетелись в стороны, как тряпичные куклы…

— Живо вниз! — скомандовал Виктор Светлане. — Ну, когда оденешься.

* * *

В вестибюле гостиницы «Маалюля» царил беспорядок. По всему полу были разбросаны рекламные проспекты отеля, на которых совсем по-американски, в тридцать два зуба, улыбался Аднан Насралла. По правде говоря, ему лучше было бы не улыбаться, но хозяину видней.

В углу пожилой мусульманин, сняв обувь, молился на коврике, будто он в этом мире остался один. Стеклянная панель рецепции была разбита, а за ней Антуанетта с порезанной щекой в неестественной позе откинулась назад, безвольно свесив руки.

— Ее что, убили? — в ужасе спросила Светлана.

Виктор спокойно подошел к женщине и приложил два пальца к сонной артерии.

— Обморок… Света, у меня в номере в заднем кармане сумки коробочка с нашатырем. Тащи сюда. А я пока тут приберусь.

С этими словами Виктор легко поднял довольно упитанную Антуанетту на руки, отнес к сдвоенному креслу и аккуратно уложил ее на бок.

— Вай-уляй! — Это были первые слова Антуанетты Насралла, пришедшей в себя от паров летучей жидкости.

— Не бойся, свои, — перевела слова Лаврова на арабский Светлана.

— Где Аднан? — спросил Виктор на английском.

Словно в ответ на вопрос, послышался сдавленный стон из угла вестибюля. Только сейчас Виктор заметил хозяина отеля, провалившегося в большой кувшин с широким горлом, который стоял в углу для красоты. Причем из него торчали только ноги и голова. Все остальное, сложенное пополам, находилось внутри сосуда.

— Аднан, живой? — спросил Виктор, постучав по кувшину.

— Ай-яй! — ответил араб.

— Выползай отсюда! — потребовал Лавров и попытался вытащить Насраллу за руки.

Пять минут продолжалась борьба человека с кувшином. Но никакие уловки не помогали, и Аднан принялся жалеть себя и плакать. Наконец Лавров не выдержал, ткнул ногой в кувшин и крикнул:

— Вылезай, или разобью твою амфору! Буратино хренов!

Хозяин отеля зашевелился, и Виктор после пятнадцатой попытки наконец-то смог его вытащить. К этому времени окончательно пришедшая в себя Антуанетта принесла воду и полотенце для брата.

— Мистер Лэвров, а что такое «буратино»? — спросил Аднан, когда отдышался и немного оправился от боли в спине.

— Надо же, запомнил, — буркнул тот на родном языке. — Можно подумать, что он знает, что такое «хренов».

Светлана засмеялась. Вместе с ней засмеялась и Антуанетта, видимо решив, что все в порядке, раз гостям весело.

А в углу продолжал тихо молиться мусульманин.

— Он что, глухой? — спросил Виктор Аднана и Антуанетту.

— Это правоверный Захреддин — паломник из Средней Азии, — с уважением сказала Антуанетта. — Сейчас он молится за нас с вами.

Виктор был готов отпустить очередную колкость, как вдруг вспомнил, что он сам православный монах, и решил промолчать.

«Та-та-та-та-та» — раздалось на улице. Это работал автомат Калашникова.

«Неужели зачистка? — подумал Лавров. — Вот только этого нам не хватало».

Виктор вдруг тонко ощутил послевкусие «своей-чужой» войны — Афганистана тридцатилетней давности. Разбитые дома, шумливые духаны, крики муллы с минарета и работа «Градов», которые при ошибке разведчиков могли ударить и по своим. Тот самый предательский страх, когда из каждого окна в городе могла прилететь смерть, и тут уж храбрись — не храбрись… Страшная, никому не нужная бойня, в которой повезло остаться живым… Это послевкусие отпечаталось в мозгу и долгое время возвращалось в снах, а сейчас воплотилось наяву. В одно мгновение с него слетела вся мишура обывательской жизни, церковная патетика и проснулось все то, чему его учили, чтобы выживать.

— Света, а где пятый? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Какой пятый? — недоумевала девушка.

— Я слышал шаги пятерых, — твердо сказал Виктор.

— Может, ты ошибся?

Виктор обернулся и посмотрел на Светлану так, будто она сказала неимоверную глупость.

— Ты когда красишься, часто промахиваешься и тушью попадаешь в глаз?

— Я, если ты заметил, не крашусь! — обиделась Светлана, но Виктор не обратил на это внимания.

— В общем, так, детка. Слушай меня внимательно. Нам надо проверить отель.

— Как?

— Вот так… Ты у нас девочка слабенькая — больше трех мужиков не завалишь, поэтому будешь прикрывать мой тыл. А я пойду первым. Держи.

Лавров протянул Светлане пистолет «Глок-18», только что отобранный у бандитов. Еще два пистолета он держал в руках.

— А нам что делать? — вмешался в разговор Аднан.

— Покушать приготовьте. А то завтрак скоро, — ответил Виктор.

Медленно, не торопясь, они спина к спине обошли оба этажа отеля, остановившись у последней двери на втором этаже, — это был номер Светы.

— Ну все, — облегченно выдохнула девушка, — в сыщики-разбойники поиграли. Теперь я пойду мыться.

Расслабившись, она потянулась к дверной ручке.

— Стоять! — строго приказал Лавров, и Светлана отдернула руку.

Он жестом велел ей отойти в сторону.

— Прижмись к стене, — почему-то шепотом произнес Виктор.

Сам же он внимательно осмотрел окрестности. На одной стене под стеклом, как предмет интерьера, висела сабля «под старину». Недолго думая, Виктор разбил стекло и снял саблю. Затем подошел к двери сбоку и аккуратно, из-за косяка надавил кончиком сабли на дверную ручку. Язычок замка щелкнул, дверь открылась.

— Все в порядке, растяжки нет, — с облегчением выдохнул Лавров.

Светлана улыбнулась, уже без всякой осторожности подошла к двери и открыла ее.

— Зайдешь, мистер Шерлок Холмс?

— Да надо бы, — серьезно ответил Виктор.

Девушка засмеялась и шагнула в номер, Виктор — за ней. В луче солнца, пробившегося в окно, он вдруг увидел тоненькую леску, натянутую на уровне груди девушки, и резко толкнул ее в спину двумя руками:

— Падай!