Перехватчик - Василий Головачев Страница 21

Никто никогда не подсчитывал общее количество квартир в Москве, принадлежащих спецслужбам: Федеральной службе безопасности, Агентству внешней разведки, Министерству обороны, военной контрразведке, Главному управлению по борьбе с организованной преступностью, Службе безопасности президента, Главному управлению охраны правительства, ОМОНу и Министерству внутренних дел.

Вероятно, их насчитывалось не менее тысячи. Но из них лишь десятая часть отвечала условиям секретности в «четыре нуля» и была оборудована по последнему слову техники. Многие из квартир как бы вообще не существовали – не были зарегистрированы ни в Госкомимуществе, ни в милиции, ни даже в секретных кондуитах тех служб, которым принадлежали.

Однако не только государственные организации имели такие схроны. «СС» и «ККК» тоже владели сетью спецквартир, а то и целых домов, как и их предшественники, Купол и «СК». Но только «Чистилище» обладало информацией о схронах своих «коллег», потому что одним из комиссаров трех «К» был начальник информационного бюро Управления «И» ФСБ.

Координатор «Чистилища» редко собирал совещания на одной и той же квартире больше трех раз. В данном же случае он сделал исключение, трехкомнатная квартира, имеющая три скрытых выхода и тайный «чулан» с компьютерным комплексом, располагалась в центре Москвы, на Лубянке, под боком у Федеральной службы безопасности, и не принадлежала никому, а войти в нее незаметно не составляло труда. К тому же она была оборудована всеми системами защиты: цифровыми шифраторами, предохраняющими телефонные разговоры от прослушивания, телекамерами системы контроля, встроенными в шляпки гвоздей и шурупов, замками, открывающимися по рисунку сетчатки глаза, и прочими хитроумными приспособлениями, а также устройством спутниковой связи и даже автономным источником питания – МГД-генератором последней модели.

«Полный квадрат» «ККК» – четыре комиссара плюс координатор – собирался редко, лишь для принятия важных решений или планирования масштабных акций. Каждый из комиссаров имел свой собственный план действий и мог, если это не сказывалось на результате работы «Чистилища», корректировать его в достаточно широких пределах. Однако никто из них не имел права отменять общее решение или начинать самостоятельную деятельность даже во имя самых благих целей.

Комиссар-3 Бородкин испросил аудиенцию у координатора именно ради того, чтобы предложить кое-какие изменения в принятом ранее плане мероприятий.

– Дмитрий Олегович, требуется корректировка, вернее, дополнение к плану.

Координатор «ККК» покосился на Шевченко, комиссара-5, начальника службы безопасности «Чистилища», отвечавшего, кроме всего прочего, за набор новых исполнителей. Валерий Егорович, которого никто по отчеству не звал из-за его молодости и едва не мальчишеского вида, подмигнул Громову, но, зная характер комиссара-3, пошутить не рискнул.

– Выкладывайте аргументы, – кивнул Дмитрий Олегович.

– Глобальные задачи – это хорошо. – Под взглядами собеседников Бородкин поправил галстук, сдул с рукава несуществующую пылинку. – Однако не следует забывать и о вещах более прозаических.

– Конкретнее, Прохор Петрович.

– Мои информаторы сообщили несколько фактов… Мне хотелось бы включить эти дела в перечень неотложных оперативных мероприятий. Взять, например, нашумевший случай с Карасевым, с тем маньяком, который полгода держал двух похищенных девушек в ванной комнате, приковав их к трубе и насилуя чуть ли не каждый день. Одну он потом убил. Его признали невменяемым, хотя врачам просто заплатили за диагноз.

– Случай интересный. Что еще?

Бородкин протянул Громову пачку листов с напечатанным текстом.

– Здесь собраны статистические данные по нападениям на депутатов Госдумы и высших должностных лиц, а также по тому, как наказаны преступники. Доклад подготовлен в единственном экземпляре для президента. Вы не поверите: наказан лишь каждый десятый! Не говоря уже о том, что половина случаев просто не раскрыта.

– Мы не прочь пошерстить и сам депутатский корпус, – заметил, улыбаясь, Шевченко, – а вы предлагаете их защищать.

– Это совсем разные вещи…

– Не стоит затевать дискуссию, – поднял ладонь Громов. – Такие же данные есть и у комиссара-4. Я чувствую, что вскоре мы доберемся и до этих проблем, хотя оперативных сил нам пока еше не хватает. У вас все, Прохор Петрович?

– Есть еще пара подобных случаев… – Бородкин замялся, поглаживая свою «чеховскую» бородку. – Правда, тут с какой стороны посмотреть… но я хотел бы лично просить «квадрат» о включении их в реестр «Чистилища».

– Имеете полное право.

– Первый случай произошел с семьей моего старого приятеля Кучкова. В ресторане на них накатила крутая компания, и в драке был убит его сын Жора. Убийцу задержали, однако по личной… не знаю, как назвать… просьбе председателя Комиссии по помилованиям дело вернули на доследование, и в конце концов убийца – сотрудник ГУО [10], кстати, – был выпущен.

– Вы имеете в виду дело Скорняка?

– Да. – Бородкин не удивился осведомленности координатора.

– Хорошо, подумаем, случай действительно показательный, а за этим Простатовым давно уже тянется хвост странных помилований. Хотя, с другой стороны, Прохор Петрович, «Чистилище» изменило ориентацию…

– Из каждого правила бывают исключения.

– Отличный аргумент! – хмыкнул Шевченко.

– Ну а второй «личный» случай? – спросил координатор.

– Этот и вовсе из ряда вон… На Рублевском шоссе «членовоз» – «форд» последней модели – в сопровождении гаишной «волги» пошел на обгон колонны, вылетел на встречную полосу и смял левую фару у автобуса с детьми, шедшего навстречу. Шоферу «членовоза» – ничего, а шоферу автобуса – пять лет!

Шевченко покрутил головой, но комментировать рассказ не стал.

– А как этот случай касается вас лично? – спросил Громов.

– Водитель автобуса – племянник моей жены. Между прочим, знаете, кто ехал в «членовозе»? Ну хотя бы министр или какой-нибудь захудалый зампремьера, а то ведь рядовой депутатах Совета Федерации по Марьинскому округу Свищов! Хотя руки у него, судя по всему, длинные.

Координатор подвинул к себе электронную записную книжку, набрал какую-то фразу.

– Могу вас заверить, что этим делом мы займемся в первую очередь. Вы приготовили проект?