Час рыси - Михаил Зайцев Страница 20

– Продумывал. Не похоже на ловушку. Я ведь на англичанина вышел самостоятельно, без подставки – всего лишь удачная работа с официальными источниками информации. Сейчас в Москве проходит симпозиум биохимиков, и я…

– Ясно! Ты его прокачал? Адрес в Лондоне, фотография, пальчики?

– Да. Личность известная, профессор университета. На афериста не похож, хотя все его требования, сами понимаете…

– Понимаю! Вот чего… – Евграфов задумался, сильно сморщил лоб, сжал кулаки. – Вот чего… Очень похоже, сынок, что твой англичанин пытается тебя вульгарно кинуть… С другой стороны, я никогда себе не прощу, если вдруг… если вдруг выяснится, что и правда была возможность… Ты сказал ему, кто ты и почему интересуешься этим?!

– Нет.

– Молодец!.. Вот чего… Дам я тебе три «лимона»… Прямо сейчас… В конце концов, деньги не такие уж великие, на три коттеджа под Москвой и то не хватит. Думается мне, что ты с ними не сбежишь, ни к чему тебе вроде бежать, так ведь? Если даже Мышонок твой обосрется, я же тебя не съем, ты честно предупредил, что наука вполне может подкачать… Так ведь? Да и перспективы у тебя под моей «крышей» тянут поболе трех «лимонов»…

Еще некоторое время Евграфов вслух сам себе объяснял, почему Костя не кинет его на три миллиона долларов. Он, несчастный, не знал самого главного: если его дражайшая половина выйдет из комы и заговорит (ведь не только проектом клонирования ограничился любящий муж, ежечасно с больной работали самые лучшие медики), то Константин Поваров моментально отправится в тюрьму. Причем тюрьма – это еще наилучший вариант…

– Разрешите войти? – В кабинет робко заглянул секретарь Вова. – Я вам, Вадим Борисович, домой звонил. Кухарка сказала, вы не ночевали, вот я и решил пораньше…

– Вова, найдешь в темпе налички на три «лимона» в долларах? – перебил его Евграфов.

– В каком темпе, осмелюсь уточнить?

– За десять минут.

– Тогда если только в наш резерв залезть…

– Залезай!.. А ты, Костя, звони своему англичанину… или что?

– Мы уже договорились. Я либо жду его на подъезде к Шереметьеву, либо меня нет.

– Охрану выделить? Или, может быть, «хвост» пустить?

– Было бы неплохо, только англичанин предупреждал, что если…

– Ладно! Все понял! Езжай один. Потом сразу ко мне… Вот и Вова деньги принес… Я тебя, Костя, обижать не хочу, но если… – Евграфов замолчал, исподлобья взглянул Косте прямо в глаза, – если я в тебе все же обманулся, сынок, лучше бы тебе было вообще не родиться на свет!

Черный увесистый «дипломат» с деньгами (какая банальность!) приятно оттягивал руку. Кульминационный момент разыгранного трагифарса благополучно завершился.

Костя нервничал, что очень понятно: гнева шефа он боялся, но успокаивал себя – все обойдется. Потеря трех миллионов для Евграфова скорее моральная, чем материальная трагедия, и для него она менее ощутима, чем для Кости в свое время потеря точки на вещевом рынке. Мадам скоро загнется, несмотря на все старания медицинских светил, и более сильное переживание затмит предательство молодого человека, претендовавшего на вакантную роль любимого графского чада.

«Да, не подвинься Евграфов умишком на почве любови-моркови к собственной сучке женушке, фиг бы он такую сумму выдал. Приятно все-таки иметь дело с шизиками!» – подумал Костя, заводя мотор старого доброго «Мерседеса».

Примерно с полчаса он заставлял машину петлять по лабиринтам московских улиц и переулков, проверял, нет ли «хвоста», и, убедившись в его отсутствии, взялся за сотовый телефон.

Первый звонок, разумеется, любимой.

– Алло! Илонка, это я, с добрым утром! Бери все самое ценное и приезжай на ту квартиру, где последний раз откушал твой дружок Левчик. Со своей жилплощадью можешь попрощаться… Да! Да, киса моя, уже сделал! Потом, киса… Все разговоры потом, целую!

Он дал отбой и, согнав с лица радостную улыбку, настроился на мрачно-истерическую тональность следующего разговора. Мама сняла трубку после третьего гудка.

– Алло! Мама, это я. Слушай внимательно, не перебивай! Меня преследуют бандиты. Запомни кличку – Липа. Запомнила? Повтори!.. Хорошо, слушай дальше. У меня в письменном столе, во втором ящике, записная книжка, зеленая такая, в ней адрес Липы. Поняла?.. Сообщи этот адрес милиции! Мамочка, помоги мне! И самое главное – никому не верь! Особенно людям с моей работы! Они все в сговоре с Липой. Завидуют мне, хотят уничтожить молодого конкурента! Меня хотят убить!!! Спаси меня!

Он резко оборвал разговор и сразу же, с ходу, набрал 02.

– Милиция? Говорит Поваров, Константин Николаевич, бизнесмен. Меня преследуют бандиты, они давно уже мне угрожали. Кличка их главаря – Липа. При мне крупная сумма денег! Позвоните мне домой, мама даст вам адрес Липы! Запишите мой телефон, диктую… – Костя продиктовал номер и намеренно оборвал разговор на середине фразы. – Меня хотят убить! Меня…

Оставался еще один, последний звонок. Его нужно было сделать сразу – потом не дозвонишься. Ведь мама наверняка сейчас беспрерывно набирает номер его мобильника. К тому же разговаривать с ней еще раз не стоит. Мама далеко не глупа, и если первый монолог сына, безусловно, ее ошарашил, то во время второго разговора мамочка запросто может разобрать в его голосе нотки притворства.

И посему Костя быстро набрал номер личного телефона господина Евграфова.

– Алло! Вадим Борисович! Это я, Костя! Вадим Борисович, за мной, кажется, «хвост»… Что вы говорите?.. Как не вы? Я четко опознал! За рулем одной машины Шопов, а другой управляет бандит из команды Липы. Я рассказывал Шопову про этого Липу, просил защитить от нападок…

И снова, не договаривая фразы, оборвал разговор. Правда, на этот раз он не стал давать отбой – просто выбросил трубку за окно. Пусть Евграфов услышит короткую симфонию уличных шумов и скрежет треснувшей пластмассы, когда колесо вот этого проезжающего справа грузовика раздавит самую дорогую из имеющихся в продаже трубку современного переговорного устройства.

Конечно, если только вдуматься, он сказал Евграфову полную чушь. Но… стрелки на силовика перевел. Они ведь с финансистом пытались предупредить шефа, что молодой фаворит его откровенно дурачит, тот устроил им разнос, а теперь, когда выяснилось, что господа Пауков и Шопов были правы, гордость не позволит Графу признать себя болваном… Конечно, Вадим Борисович предупредил Костю, что, если деньги пропадут, гнев его будет страшен. Однако куда проще сорвать злобу на подчиненных, которые рядом, чем на бесследно исчезнувшем юнце, который обвел тебя вокруг пальца, как последнего идиота. Хоть сутки, да помотает Евграфов нервы Шопову на предмет Липы, а там, глядишь, и силовик вынужден будет прикинуться веником и всерьез разрабатывать бандитскую версию (тем паче что ее же будет разрабатывать и милиция), дабы не выставлять сурового начальника на посмешище. Короче, все как в сказке про голого короля. А в роли короля выступает Граф, только что отлежавший неделю в психушке.