Необитаемый ад - Андрей Дышев Страница 20

– Я виню себя только за то, что согласился работать на Саркисяна, – ответил Ворохтин, не понимая еще, куда сержант клонит.

– И все? – недоверчиво произнес Зубов. – А разве ты не несешь ответственности за две смерти? Какой же ты, к черту, спасатель, если у тебя люди гибнут каждый день? Ты за что деньги получаешь? За что коньяк лакаешь и шашлыки ешь? На тебя же люди надеются!

– Саркисян сказал, что после сигнала о помощи ты прибыл на остров полчаса спустя после него, – начал давить с другой стороны сержант. – Это так?

– В моторной лодке не оказалось свечи, – объяснил Ворохтин. – И мне пришлось плыть на веслах.

– Не оказалось свечи? – ахнул сержант.

– Это не оправдание, – покрутил головой Зубов. – Коля, ты представляешь, если бы мы по вызову так же приезжали? «Милиция! Спасите! Убивают!» А мы в ответ: «Пардон, мадам, в нашем «уазике» свечей не оказалось! Ждите, пока пешком придем!»

Оба милиционера громко рассмеялись.

– Знал бы, что здесь такой спасатель, – произнес сержант, допив коньяк, – даже за миллион баксов не согласился бы в «Робинзонаде» участвовать. Проще сразу застрелиться.

– Ох, хитрый же ты мужик! – сказал Зубов и погрозил Ворохтину пальцем. – Хитрый! И мысли у тебя недобрые…

– Я думаю, что у прокуратуры на этот счет будет несколько иное мнение, – сказал Ворохтин, поднимаясь со стула.

– Стоять! – крикнул Зубов. – Тебя еще никто не отпускал!

Он вскочил на ноги, а следом за ним и сержант. Стол покачнулся, на траву упал стакан с коньяком.

– Ты что, угрожать нам вздумал? – со скрытой радостью спросил Зубов, будто все случилось именно так, как он того и хотел. – А ну, иди за мной!

И он быстро и без оглядки пошел по берегу, лишь раз остановившись, чтобы пропустить фургон, увозящий тело Лены в морг районной больницы.

– Вы здесь спите? – официальным тоном спросил он, кивая на машину «Скорой помощи». – Откройте!

Ворохтин распахнул задние створки, как если бы собирался занести в машину больного человека. Он был спокоен. В лице старшего лейтенанта ему виделся Саркисян, который неугомонно продолжал ставить ему препоны. Зубов бегло осмотрел салон и, не прикоснувшись ни к чему, загородил его спиной. Теперь милиционер смотрел в глаза Ворохтину пристально, явно намереваясь подавить его волю. Наверное, в его практике уже был случай, когда одним только взглядом Зубов «колол» преступника, и потому он столь решительно прибегнул к этому проверенному приему. Но Ворохтин смотрел в глаза старшему лейтенанту без напряжения, взгляд не опускал и в истерику не впадал. Этот поединок продолжался до тех пор, пока к машине не подошли техник и Кира в сопровождении сержанта.

Зубов вздохнул, словно хотел сказать Ворохтину: я, мол, давал тебе последний шанс во всем признаться чистосердечно, но ты его похерил, за что и будешь наказан. Он оперся коленом о порожек машины и взял лежащую в изголовье носилок черную сумочку Лены.

«Так вот откуда ноги растут!» – дошло до Ворохтина, и он вспомнил ухмыляющуюся физиономию Гвоздева и его реплику: «По чужим вещичкам шарим?»

– Это ваша сумочка? – спросил Зубов, положив косметичку на ладонь и приподняв ее так, чтобы видел техник.

– Нет, – ответил Ворохтин. – Эта сумочка принадлежит Лене.

– Почему в таком случае она лежит в вашей машине?

Ворохтин уже понял, что его дальнейшие объяснения прозвучат неубедительно. Но лгать было бы еще хуже.

– Лена просила меня привезти ее на остров, если подаст сигнал о помощи.

– Кто-нибудь еще слышал об этой просьбе? Может, Лена оставила по этому случаю письменное распоряжение?

Ворохтину ничего не оставалось, как отрицательно покачать головой. Записку, которую передала ему Лена, он давно выбросил.

– Мертвая не может ни опровергнуть, ни подтвердить ваши слова, – подытожил Зубов. – А потому будем считать, что убедительного объяснения вы не дали. Что в этой сумочке?

Ворохтин пожал плечами:

– Думаю, что косметика.

Похоже, что Зубов думал так же, потому как, вытряхнув содержимое на пол салона, замер и на короткое время потерял дар речи.

– Мать честная! – пробормотал он, склонив голову над резиновым кольцом, упаковкой одноразовых шприцев, ампулами с прозрачной жидкостью и маленькими пакетиками, наполненными белым порошком. – Это еще что за косметика? По-моему, это называется по-другому…

Он отошел на шаг, чтобы «косметику» увидели сержант и понятые. Сержант присвистнул и сдвинул фуражку на затылок. Техник и журналистка без всяких эмоций пялились на шприцы и ампулы.

– Так чья это была сумочка? – пробормотал Зубов, двумя пальцами приподнимая почти невесомый пакетик с порошком.

– Лены, – повторил Ворохтин, удивившись содержимому сумочки не меньше, чем милиционер.

– На мертвую теперь можно все валить, так? – сказал Зубов.

– Это может доказать Гвоздев, – возразил Ворохтин и с недоверием добавил: – Разве он вам не рассказывал, как следил за мной? Как увидел, что я достаю эту сумочку из рюкзака Лены?

– Гвоздев? – заморгав, переспросил Зубов и посмотрел на сержанта: – Ты знаешь какого-нибудь Гвоздева?

– Не знаю, – уверенно солгал сержант.

«А вот теперь начинаются серьезные неприятности», – подумал Ворохтин.

– Понятые! – волнуясь от столь неожиданной удачи, сказал Зубов. – Что вы здесь видите?

– Шприцы, – ответила Кира.

– И наркота, – добавил техник.

– То, что это наркота, конечно, еще не доказано, – заметил сержант и мягко поправил: – Наверное, вы видите белый порошок и ампулы с прозрачной жидкостью?

– Да, белый порошок и ампулы, – послушно закивал техник.

Зубов с победным видом посмотрел на Ворохтина.

– Вот так, спасатель… Ампулы и порошок мы отправляем на тестовый экспресс-анализ. Понятые подпишутся под протоколом. А вы дадите подписку о невыезде.

– О невыезде откуда и куда? – уточнил Ворохтин.

– Отсюда и никуда! – рявкнул Зубов.