Пуля для карателя - Александр Тамоников Страница 2

— Толку от таких захоронений… — ворчал младший лейтенант, командир взвода, еще не свыкшийся с мыслью, что остался жив (на подобных должностях больше двух боев не живут, а у него уже третий). — Чуть присыплют — и все. Потом стервятники слетятся, разворошат это добро, такая зараза пойдет…

— А это, товарищ Максимов, пусть у польских товарищей голова болит, — ухмылялся замполит Стадников. — Наше дело маленькое — накосить побольше. А потом уж пусть перезахоранивают, сжигают, если есть нужда…

— Зато оперативно стали работать… — пробормотал младший лейтенант, наблюдая, как мужики в окровавленных передниках перетаскивают через траншею последнюю плащ-палатку с мертвым баянистом Рылеевым. — Помните, товарищ старший лейтенант, что под Магнушевым творилось? Неделю тела не увозили — и наших там лежало вдоволь, и фрицев. Местность простреливалась с двух сторон — дурных нема, как говорится. Потом немцев вытеснили, наши пришли. Мама дорогая!.. Жара страшенная — мертвецы безглазые, птицы все лица склевали, повсюду мухи, запах такой, что самому сдохнуть хочется… Наши ворон прогнали, так они расселись на ветках и смотрели, как их пищу собирают. Капитана перевернуть хотели, так у него нога отвалилась…

— Да тьфу на тебя! — рассердился замполит. — Поговорить больше не о чем, Максимов?

— Простите, товарищ старший лейтенант, — сконфузился взводный. — Накатывает иногда, представляешь, что и тебя вот так — волоком, да в подводу…

Наступали сумерки. Через час поле боя очистили, дышать стало легче. Остались бурые пятна — в траве, на листьях кустарника. На западе снова громыхало. На низкой высоте прошло звено советских бомбардировщиков, и через пару минут посыпались гулкие разрывы. Советскую авиацию встречала глубоко эшелонированная система ПВО, в Варшаве и ее окрестностях сконцентрировалось более полутора сотен зенитных орудий. Солдаты навострили уши, слушали…

Ситуация вокруг польской столицы для обеих сторон складывалась патовая. В окрестностях города, разделенного Вислой на две неравные части, скопилось громадное количество живой силы и техники. Левобережный центр пылал — немцы еще не подавили восстание, поднятое Армией Крайовой, уничтожали разрозненные очаги, попутно взрывая дома и ликвидируя мирное население. Все это безумие продолжалось больше месяца. Для советских войск ситуация со сложной скатывалась в критическую. 27 июля наступающие советские войска натолкнулись на оборонительный рубеж 2-й немецкой армии по линии Седльце — Бяла-Подляска. Бои протекали с переменным успехом, оборона держалась. Немецкое командование стянуло к Варшаве пять танковых дивизий, включая дивизии СС, — и нанесли контрудар, заставив 1 августа Красную армию перейти к обороне. 2-я гвардейская танковая армия подвергалась непрерывным атакам. Она уже подходила к варшавской Праге — восточному району города, — но из-за этих непрекращающихся атак была вынуждена отойти. Попытка взять с ходу правобережную часть провалилась. Дивизия «Герман Геринг» и 19-я танковая дивизия атаковали из района Праги. С севера наступала 4-я танковая дивизия, на востоке били в тыл дивизии «Викинг» и «Мертвая голова». И все же на отдельных участках фронта продолжалось наступление. 47-я армия 1-го Белорусского фронта весь август вела бои и кое-где пробилась к Висле. Практической пользы от этого не было, расширить плацдармы не удалось. В районе Прага армия нарвалась на укрепленные позиции и несколько раз пыталась их прорвать — после чего остановилась. Немцы собрали на правом берегу больше тридцати тысяч солдат, еще не растерявших боевой дух. Ими командовал прожженный спец — генерал танковых войск Дитрих фон Заукен. Советские войска несли потери, подкрепления не было, отстали обозы с боеприпасами, продовольствием, ГСМ. Наступление заглохло. Но и у немцев не осталось сил, чтобы оттеснить советские войска от польской столицы. Передовая представляла странное зрелище. Случалось, что соседние улицы были заняты враждующими сторонами, при этом и те, и другие оказывались друг у друга в тылу. Красная армия перенесла активность на юг от Варшавы — билась за плацдармы у Пулавы и Варки. Еще в конце июля войска 1-го Украинского фронта форсировали Вислу в районе Сандомира — почти в 200 километрах к юго-востоку от Варшавы. Такую же переправу осуществили у Пулав, захватив тактические плацдармы. Воодушевленная успехами Красной армии, Вислу пыталась форсировать 1-я Польская армия, но потерпела неудачу. 1 августа через реку в районе Магнушева переправились передовые отряды гвардейской армии Чуйкова — и там закрепились. Варшаву обложили с трех сторон. Но враг был силен, яростно сопротивлялся. В конце июля начальником Генерального штаба сухопутных сил вермахта был назначен генерал-полковник Гудериан и сразу отдал приказ держать до последнего рубеж на реках Висла и Сан. «Иначе докатимся до Одера и Эльбы, а это катастрофа!» — решительно заявил он. Немцы сопротивлялись, бросались в контратаки, благодаря чему им удалось избежать окружения северо-восточнее Варшавы…

Усилилась стрельба на западе. Отбомбившиеся пикирующие бомбардировщики «ПЕ-2» возвращались на дальний аэродром. Их осталось всего четыре (пятый, похоже, сбили). В районе Вислы поднимались густые клубы дыма. Тридцатитысячная группировка отбивала атаки и наносила контрудары. Рота погибшего капитана Милютина продолжала держать пустырь. Из расположения батальона подошли два тяжелых танка — КВ-85 и ИС-1, стали гнездиться, раздавливая траншею, а бойцы посмеивались — мол, пришли два слона в посудную лавку…

В блиндаже Милютина запищала радиостанция, через минуту оттуда выскочил радист, стал семафорить замполиту Стадникову, принявшему командование ротой. Замполит побежал в блиндаж, придерживая стучащий по бедру планшет. Он вернулся через пару минут, сообщил взводным новость: противник в районе парка Вощаны силами артиллерийской батареи и двух танковых рот пытается выдвинуться на восток, чтобы занять улицу Крачковскую, важную артерию в районе. Его слова подтверждали не столь отдаленные разрывы, уханье танковых орудий и черная дымовая туча, ползущая над крышами. От Звановичей до места прорыва — не больше полутора километров. Танки, насилу угнездившись, стали выбираться обратно, доламывая бревенчатый накат, выезжали в поле. Приказ сверху — наладить эффективную круговую оборону вверенного участка, но только силами пехотных подразделений, и при этом выделить два взвода на усиление улицы Выжутинской, выходящей на Крачковскую! Приказы противоречили один другому, но что поделаешь — война. Замполит чертыхался, бегал по окопам, пересчитывая людей. Маловато осталось, чтобы за Родину, да еще и за Сталина! Какого хрена эти немцы не могут успокоиться? Тридцать бойцов под командой младшего лейтенанта Максимова отправились колонной к городским предместьям. Прорыв был крайне нежелателен, он мог расчленить и без того слабую группировку. На «латание заплаты» выступили и другие части, били прямой наводкой полевые орудия, разнося малоэтажные здания и ликвидируя дороги. Через час в районе улиц Выжутинской и Крачковской шел уже полноценный бой с применением всех видов вооружений, кроме авиации.

На параллельной улице Скольня боевые действия не велись, но вся дорога, обставленная домами, затянулась дымом. Скольню контролировала Красная армия. Боеспособные подразделения ушли дворами, остались лишь посты и дозоры. С востока возникла небольшая колонна: зачехленная брезентом полуторка «ГАЗ-АА» и легкий бронетранспортер, облепленный пехотинцами в комбинезонах. На соседней улице все взрывалось, рушилось, а здесь было спокойно, если не замечать плотную дымовую завесу и дрожь земли. Машины объезжали обломки взорванных зданий, вывернутые с корнями деревья. Глухой взрыв в стороне — обвалилась часть стены, кирпичи высыпались на дорогу, и полуторка притормозила, стала сдавать назад. Броневик объехал машину, стал прокладывать дорогу в клубах дыма. Из развалин выбежал красноармеец с повязкой на рукаве, взмахнул рукой, требуя остановиться. Обрисовались несколько касок, стволы ППШ, нацеленные на колонну. Бронетранспортер послушно остановился, за ним и полуторка. С брони спрыгнул лейтенант в комбинезоне, извлек сложенные бумаги, сунул патрульному. Сержант их бегло просмотрел, кивнул. Проверять содержимое полуторки постовые не стали.