Рельсовая война. Спецназ 43-го года - Владимир Першанин Страница 2

В голос кричала и упрашивала пощадить мужа жена колхозного бригадира, рядом сбились гурьбой дети. Их оттеснили в сторону, а трое полицаев защёлкали затворами винтовок. Треснул нестройный залп, но упал только один приговорённый. Бригадир сидел на снегу, держась за простреленный бок, беженец озирался по сторонам и просил начальника полиции:

– Пощадите, товарищ…

– Кто тут тебе товарищ? – опираясь на палку, поднял «наган» обозлённый от боли и выпитого самогона Тимофей Качура.

– Отслужу, клянусь! – заглушал остальные крики беженец лет двадцати пяти, чей-то родственник.

– Подожди, не стреляй, – остановил своего помощника начальник волостной полиции. – И чем ты новой власти отслужишь?

Беженец, долговязый парняга, беспомощно оглядывался по сторонам. Он хотел что-то сказать, но боялся угрюмого молчания сельчан. Савва понял, что с ним надо разговаривать отдельно.

– Ладно, отойди в сторону. Тимофей, кончай бригадира. Думал, если партийный, то отсидится, да ещё партизанам помогать будет.

Треснули два револьверных выстрела. Бывший колхозный бригадир сунулся лицом в снег, мелко дёргались в агонии ноги в подшитых валенках. По приказу начальника волостной полиции сожгли два дома и, уходя, забрали с собой Матвея Рябова, беженца и двоих парней. Дом и семью Рябова не тронули, хотя в таких случаях с партизанскими снабженцами расправлялись безжалостно. Сова ничего не делал просто так. После ухода полицаев на жену Рябова обрушилась злость односельчан.

– Вы с партизанами дружбу водите, а убивают наших мужиков.

– И дом ваш не тронули, а два других подворья догорают.

– Нечистое дело…

Когда-то дружная маленькая деревня раскололась на враждебные группы. Плакала родня и близкие расстрелянных мужиков, на семью Рябовых смотрели волком. Люди уже не верили друг другу.

А в камере волостной полиции сначала допросили Матвея Рябова. Шамкая выбитыми зубами, он клялся, спасая семью:

– Силком заставили хлеб печь. Заявились ночью трое с автоматами, грозили избу сжечь.

– Раньше их не видел?

– Нет, ей-богу, нет.

– Посиди в камере, подумай.

Беженец из Брянска, которого приютила деревня Озерцы, оказался слабее. Сломленный угрозой расправы и крепко избитый, он торопливо выкладывал Савве Гуженко всё, что знал. Матвей Рябов уже не первый раз партизан печёным хлебом снабжает. Сосед тайком хранит найденную винтовку, а бабка Дарья сушит для партизан грибы, целебные травы.

– Для партизан или отряда НКВД?

– Кто их разберёт…

Затрещина сбросила беженца Бориса Паскаева с табуретки, а полицай, помощник Гуженко, добавил кованым сапогом под рёбра и впечатал подошву в промежность. От сильной боли бывший комсомольский работник Паскаев вскрикнул, закрутился по полу.

– Яйца раздавим, чтобы память освежить, – пообещал Савва.

И Боря Паскаев снова выкладывал всё, что знал. Оказалось, что деревня Озерцы неплохо помогала красным диверсантам, снабжала информацией, продовольствием, а жители временами прятали у себя раненых бандитов. Матвей Рябов больше отмалчивался. Его не били, а через пару дней отпустили домой.

– Шагай к семье, – напутствовал Матвея начальник полиции. – Понадобишься – найдем.

Савва сработал, как и хотел. Теперь Рябову не будет веры ни от лесных бандитов, ни от соседей. А когда дозреет упрямый мужик, можно с ним снова поговорить.

Борис Паскаев, получивший прозвище Пескарь, был зачислен в полицию и уже через несколько дней «принял присягу». Вместе с молодыми полицаями расстреливал заложников. Рядом с ним стоял полицай, который промахнулся, стреляя в Пескаря. Савва Гуженко предупредил:

– Кто на этот раз промахнётся, в одну яму с партизанскими приспешниками ляжет.

А между семьёй Матвея Рябова и остальными сельчанами пролегла полоса враждебного отчуждения. В бывшем трактористе Рябове люди видели провокатора. Они больше не верили друг другу, опасаясь новых расправ и предательства своих же соседей.

Разведывательно-диверсионный отряд капитана Журавлёва, сформированный из пограничников на базе 4-го управления НКВД СССР, был заброшен в оккупированную немцами Брянскую область в конце августа 1942 года.

Иван Макарович Журавлёв встретил войну в Прикарпатье, где командовал пограничной заставой. На рассвете 22 июня принял первый бой, а затем более месяца вместе с другими пограничниками пробивался из окружения.

Позже рота, сформированная из пограничников, участвовала в боях за Москву. Принимала участие в контрнаступлении, понесла большие потери, а летом 1942 года Журавлёв и его пограничники прошли ускоренный курс обучения под Истрой. Там готовили специальные отряды сотрудников НКВД и пограничников для ведения разведывательно-диверсионной деятельности в тылу врага.

Отряд получил название «Застава», так как основной костяк его состоял из пограничников. Журавлёв хорошо запомнил встречу с начальником особой группы НКВД Павлом Анатольевичем Судоплатовым. Генерал Судоплатов, не скрывая, откровенно рассказал, что Верховное командование Красной Армии и НКВД не удовлетворены действиями партизанских отрядов.

Организованный ещё в декабре сорок первого года Центральный штаб партизанского движения под руководством секретаря ЦК Компартии Пономаренко разворачивал партизанскую деятельность недостаточно активно. Много говорилось о всенародной борьбе с фашистскими оккупантами, но слова зачастую не подкреплялись реальными делами.

Большинство партизанских отрядов не пережило зиму 1941/42 года. Они были уничтожены или распались после карательных операций немецких спецподразделений и полицейских формирований. Весной и летом сорок второго года вновь развернули борьбу сотни партизанских отрядов.

Однако они столкнулись с хорошо отлаженной системой противодействия. На оккупированной территории была создана сеть комендатур, специальных команд, охранных батальонов. В сёлах и городах действовали волостные, районные полицейские участки, куда пришло немало людей, недовольных советской властью. Полицаи хорошо знали местные условия, вели активную борьбу с подпольщиками и партизанами.

Действия партизан сковывала система круговой поруки, когда в ответ на удары по оккупантам расстреливали и угоняли в лагеря гражданское население. Но тяжёлое положение на фронтах требовало активизации борьбы в немецком тылу.

Через линию фронта перебрасывались отряды НКВД, состоящие из опытных бойцов и командиров. Отряд капитана Журавлёва «Застава» в течение осени и зимы провёл ряд успешных диверсий. Были взорваны и пущены под откос более десятка немецких воинских эшелонов. Устраивались засады на дорогах, уничтожались предатели из числа полицейского начальства.

В феврале сорок третьего года, после разгрома армии Паулюса под Сталинградом, в период наступления Красной Армии, отрядом Журавлёва был взорван железнодорожный мост через Десну. Это был ощутимый удар – мост играл важную роль в переброске немецких частей, бронетехники, артиллерии на южный участок фронта.