На острие победы - Сергей Коротков Страница 2

Растенбург, ставка Гитлера «Волчье логово», февраль 1943 г.

«Хейнкель-111» вынырнул из ватной пелены розовеющих облаков и, совершив положенный по инструкции противоистребительный вираж, стал снижаться. Внизу на большом заснеженном просторе тянулись темные лесные массивы Восточной Пруссии с блестящими там и сям озерами, лед которых отражал свет восходящего солнца.

Самолет приземлился в Растенбурге. Из него появилась пара человек в кожаных черных плащах с меховой оторочкой, в руках которых находились объемные портфели. Адъютант одного из них, навьюченный несколькими чемоданами, выбрался из транспортника следом. Гротте прищурился – солнечные лучи ослепили его, прозрачные очки не спасали, поэтому пришлось прикрыть глаза рукой и быстро покинуть аэродром, юркнув в прибывшую машину. Он и адъютант бригадефюрера СС Штоффе разместились на заднем сиденье «Опеля», сам генерал уселся впереди рядом с водителем.

«Жаль, не пригласили Гаккера! – подумал в очередной раз Гротте, глядя в чисто выбритый затылок Штоффе. – Вдвоем и надежнее, и спокойнее. Да и лавры принимать одному как-то неудобно… Хотя все может обернуться иначе… Не награды, почести и банковский чек на строительство детища, а отказ и сплошное расстройство. Сколько уже можно вынашивать давнишний план создания танка?! Почитай, лет десять… Нет, с 1930-го… э-э… да уже двенадцать. Русские не захотели тогда, неужели и Гитлер передумает?! Не должен… Ведь и план одобрил летом, и чертежи согласовал. Шпеер вот только воду мутит. Все ему дорого, утопично, долго. Одними «Тиграми» да мнимыми «Фердинандами» эту войну не выиграть. Нужна суперсила, необходимо произвести на врага впечатление, да что там впечатлить, нужно заранее напугать врага, виртуально ослабить, посеять панику в его рядах. Дистанционно обратить в шок. А уж при полном контакте обескуражить его всей крейсерской мощью, огнем корабельных орудий и непробиваемой броней. Все будет хорошо, Эдвард! Все будет…»

– Поехали! – Штоффе вальяжно показал двумя пальцами знак выдвигаться, стал снимать черные перчатки.

«Зачем мне этот франт? – подумал Гротте, буравя взглядом лысый затылок и седые виски Штоффе. – Спасибо Гиммлеру. Могли и пониже офицера подсунуть для сопровождения. Охранять мои чертежи и бумаги такому чину? Смешно! Хотя он, видимо, для других целей здесь. Как знать… как знать».

– Простите, бригаде… – начал Гротте, но Штоффе его поправил.

– Генерал-майор!

– Извините. Генерал-майор, мы сразу в Ставку или…

– …Или. Сначала в гостиницу. Там ждем сигнала Хосбаха. И не задавайте лишних вопросов, инженер.

Штоффе искоса через плечо бросил укоризненный взгляд на конструктора и снова уставился вперед, на белые вихри из-под колес мотоэскорта, заснеженную дорогу, мелькавшие КПП.

«Эсэсовец – он и есть эсэсовец!» – Гротте зябко поерзал на кожаном сиденье, поправил воротник и закрыл глаза, уносясь мыслями в свое детище.

* * *

Он действительно вынашивал идею создания сверхтяжелого танка уже более двенадцати лет. Еще до войны, во время работы с группой иностранных специалистов в СССР, которых в марте 1930 года пригласили для работы над созданием новых танков, Гротте предлагал советскому командованию проект подобного сухопутного линкора, который в итоге был отвергнут в пользу отечественных проектов из-за трудностей в реализации промышленностью технически сложных новаторских разработок немецкого конструктора. А ведь разработка тысячетонного танка «ТГ-5» в «ОКБ-5» на ленинградском заводе «Большевик» продлилась чуть больше года, в результате которой осенью 1931 года был изготовлен опытный образец среднего танка типа «ТГ». Впереди маячила слава, увенчанная всеобщим признанием и успехами на инженерном поприще, мечты стать главным конструктором Германии должны были превратиться из фантома в явь, которую уже можно было потрогать руками…

Но нет. Танк не пошел в серию из-за высокой сложности, большой стоимости и ошибок при проектировании. Гротте также предлагал советскому правительству серию тяжелых и сверхтяжелых машин, увенчанную исполинским тысячетонным «наземным линкором». По его замыслу это должна была быть машина с пятью башнями, снабженными сверхпрочной броней, в которых предполагалось установить более десяти орудий. В движение конструкцию должны были приводить четыре корабельных двигателя мощностью по 24 тысячи лошадиных сил каждый, которые, согласно расчетам, должны были в сочетании с новой гидромеханической трансмиссией обеспечить танк скоростью до 60 километров в час.

И этот танк не был реализован ввиду чрезвычайно громоздкой и сложной для освоения в производстве конструкции, делавшей его постройку фактически нереальной.

Мечты и идеи Гротте рухнули, а правительство досрочно разорвало контракты немецких инженеров по оказанию технической помощи СССР и попрощалось с ними, выдворив из страны. Несолоно хлебавши Гротте вернулся на родину и на время отошел от технических разработок, в голову не лезло ничего нового, руки не слушались, а меланхолия, овладевшая конструктором, надолго выбила его из колеи.

Новый виток его трудовой деятельности пришелся на начало Второй мировой войны, когда Гитлер решил овладеть Европой и, казалось, поработить весь мир. Так как его растущей, как дрожжи, армии понадобились огромные ресурсы, а военная наука вновь стала востребованной в разы больше, чем в тридцатые годы, Гротте ощутил прилив энергии и свою востребованность. Он рьяно бросился в работу, вскоре достиг определенных успехов, а с назначением рейхсминистром вооружения и боеприпасов Германии Альберта Шпеера после трагически погибшего доктора Тодта получил приглашение в концерн «Крупп». С инженером заключили долгосрочный контракт, и опытный амбициозный конструктор вновь окунулся в пучину гигантизма. Модернизированные субмарины-невидимки, корабли-призраки, сверхтяжелые осадные орудия, сухопутные линкоры – все, за что брался Гротте, привлекая к научно-техническому авралу известного в инженерных кругах Германии доктора Гаккера, отдавало абсурдностью и фантастикой с постоянно висящим над их головами Дамокловым мечом. Но благодаря тому, что сам фюрер «страдал» такими же «недугами», слыл покровителем всего чудного, мощного, гигантского, Гротте продолжал вынашивать идею воссоздания сверхтяжелого танка, надеялся на поддержку Гитлера, вместе с тем ощущая раздражительное пренебрежение к этому Шпеера. Военный министр старался продвигать и оплачивать более реальные проекты технического перевооружения Третьего рейха.