Я - вор в законе. Большой шмон - Евгений Сухов Страница 2

Пожалуй, впервые за долгие годы службы в центральном аппарате Министерства внутренних дел генерал Урусов ехал на важную деловую встречу в чужом служебном автомобиле. «Трансфер мы вам обеспечим», — вспомнил он прощальные слова, сказанные ему накануне по телефону. Вот и обеспечили — черный «мерседес» с тонированными стеклами, кремлевскими номерами и двумя синими мигалками на крыше. Не хватало только черного «гелендвагена» сопровождения. «Ну и ладно! — усмехнулся про себя Евгений Николаевич. — Мы не гордые». Да к тому же вовсе не это сейчас занимало его: мысли Урусова вертелись вокруг другой темы — он гадал о содержании предстоящей очень непростой беседы с очень непростым человеком…

После трехлетней службы в Ингушетии в середине девяностых, когда в коловерти первой чеченской войны подполковник Урусов стремительно сделал завидную карьеру и сколотил немалое личное состояние, он вернулся в Москву с генерал-майорскими погонами и сразу сел в кресло заместителя начальника особого управления охраны — ОУО МВД, секретного подразделения, созданного по секретному же приказу тогдашнего министра. Природный дар тонкого интригана и обаятельного льстеца помог Евгению Николаевичу быстро втереться в доверие к высокому начальству в стенах родного министерства и, главное, за высокой кремлевской стеной. Скоро он возглавил ОУО. Положение Урусова теперь открыло перед ним широкое поле для маневра и, как говорится, игры в свой карман: выполняя деликатные, а порой крайне деликатные, поручения сверху, он получал полный карт-бланш в смысле финансовых средств и организационных методов достижения поставленных задач. От него всегда требовалось одно: рапорт об успешном выполнении задания. И Урусов блестяще преуспел в этом. За пять лет работы он не допустил ни одного срыва. Основным фронтом особого управления были «активные мероприятия» против лидеров преступных группировок, которых кое-кто на самом верху использовал как простых пешек в запутанной шахматной партии на политическом поле. И на этом поприще Урусову не было равных. Словно искусный кукловод, умело сталкивая стенка на стенку враждующие криминальные кланы и их лидеров, он добивался устранения одних и взлета других паханов, за что и был не раз поощрен — новыми генеральскими звездами, коих теперь на его погонах насчитывалось целых три. Завистники поговаривали, что Урусов просто ловко применяет отработанную им еще в Чечне систему «откатов по инстанциям», щедро делясь со своими кремлевскими покровителями. Однако незаинтересованные наблюдатели полагали, что основа служебных успехов Евгения Николаевича — это созданная им за многие годы внутри криминального сообщества чрезвычайно разветвленная сеть осведомителей, которые за ответные услуги или из страха поставляли генерал-полковнику необходимую информацию и компромат.

К тому же почти никто не знал, что отдельные высокопоставленные чиновники использовали уникальные возможности Урусова совсем в особой неделикатной сфере, в результате чего строптивые региональные князьки гибли в авто- или авиакатастрофах «в условиях сильного тумана и нулевой видимости на дороге», зарвавшиеся генералы и адмиралы пускали себе пулю в лоб «по причине неосторожного обращения с огнестрельным оружием», а прочие неудобные граждане становились жертвами разбойных нападений на улице или в собственных квартирах…

Эти уникальные возможности генерала Урусова делали его, несомненно, фигурой значительной и опасной: его боялись многие из тех, кто догадывался о его темных делах. Но это лишь помогало в продвижении Урусова по служебной лестнице.

Но в последние полгода фортуна вдруг отвернулась от него. Одно за другим генерал Урусов провалил несколько серьезных заданий, чем, видимо, крайне прогневил влиятельных заказчиков. Только за последнюю неделю под личным контролем Урусова были предприняты две попытки ликвидировать Владислава Игнатова, лидера криминальной России, — и обе провалились.

И вот теперь после этих досадных провалов Евгений Николаевич терялся в догадках: о чем же намеревался побеседовать с ним Сергей Гурьевич Тялин, который позвонил ему вчера вечером прямо домой и предложил встретиться в подмосковном пансионате «Олимп».

— Трансфер мы вам обеспечим… — вполголоса повторил Урусов тялинскую фразу и стал мрачно глядеть в окно.

Мимо проносились березовые рощи, уже сильно оголившиеся под унылыми октябрьскими дождями. «Мерседес» летел по тихому, пустому шоссе. Время от времени на обочине виднелись фигуры постовых, которые зорко вглядывались в номера и, узнавая знакомые сочетания цифр и букв, привычно вздергивали к козырьку руку.

«Что-то у них не сработало, — размышлял Урусов, — что-то они не учли. Решили, болваны, ограничиться услугами своих боевых слонов — и просрались! А теперь подняли хай, теперь всех собак на меня спустят. Ишь как Тялин вчера беседовал: губки поджал, зубки стиснул… Нам с вами надо обсудить последние новости, товарищ Урусов…» Если бы господин Тялин догадывался, что Урусов сам готов выложить из собственного кармана сотку-другую «зеленых», лишь бы ему кто точно сказал, где скрывается неуловимый Варяг — да он бы лично, взяв в подмогу двух-трех проверенных бойцов из специального батальона охраны, рванул бы туда и сам собственными руками взял бы эту суку Варяга и с удовольствием вздернул бы гада на первом фонарном столбе. Потому что к Варягу у него накопился свой суровый счет, который этот урка должен оплатить ему сполна, не баксами, не фунтами — кровушкой своей!

Когда в Америке Варяг уничтожил лучших бойцов Урусова, Евгений Николаевич поклялся отомстить смотрящему. Но когда и он сам стал жертвой наглого налета на его дачу в Переделкино, когда Варяг взял его в заложники и две недели продержал в каком-то вонючем подвале, он, генерал-полковник милиции, как последний уркаган, вынужден был пуститься в бега… После этого Урусов затаил на Варяга лютую злобу! Так что сильнее страстного желания Тялина и его подручных избавиться от Владислава Игнатова была давняя мечта Урусова вывести этого сраного Варяга на лужайку в глухом лесу да пустить ему пулю в лоб…