Бомба под президентский кортеж - Максим Шахов Страница 2

– Так, что у тебя? – начальственным тоном спросил Козлин, когда Прощерин пересел к нему в машину на берегу Читинки неподалеку от Парка Победы.

Андрей Владимирович посмотрел на остроносое, с маленьким подбородком, лицо прокурорского работника и на миг замер, собираясь с мыслями и отгоняя опять нахлынувшее раздражение. Когда это началось? Лет десять назад, когда молодой начинающий и очень упертый предприниматель Андрей Прощерин впервые столкнулся с непреодолимым препятствием в борьбе за победу в конкурсе на крупный подряд в бюджетной сфере. Тогда он все взвесил и пришел к выводу, что помочь ему сможет кто-то, кто в состоянии провернуть дело с нарушением закона в деятельности главного конкурента. И такого человека он нашел в лице молодого и деятельного Александра Козлина, тогда всего лишь юриста 2-го класса.

Да, примерно за десять лет они выросли оба бок о бок. Прощерин в крупного бизнесмена, владельца нескольких специализированных фирм строительного профиля. В том числе он выполнял подряды и на строительстве трассы М-58 «Амур». А Козлин поднялся до старшего советника юстиции, что в соотношении с армейским рангом соответствует полковнику. И работал он теперь в краевой прокуратуре, что открывало широчайшие возможности. Перед одним – в желании решить кое-какие проблемы, перед другим – в возможности их решить.

Только вот с годами Козлин поменял деловитые и энергичные интонации в беседе с Прощериным на лениво-начальственные. Как же! Хозяин жизни! И именно он, а не бизнесмен. Бизнесмен умеет только зарабатывать деньги, а вот перед законом он гол, как новорожденный. А Козлин этим законом крутит как хочет. И даже Прощерин к нему бежит за помощью. Так-то!

– Так что у тебя?

– В двух словах и не расскажешь, – вздохнул Прощерин, крепко пожимая протянутую ему узкую ладонь.

– Большой бизнес – большие проблемы, – со знанием дела ответил Козлин. – Живи проще, и не будет проблем.

– Так, как живешь ты? – не сдержался от злой иронии Прощерин.

– А что? – рассмеялся собеседник. – У меня проблем нет. У меня работа другая, я – прокуратура! А это в нашей стране что-то да значит. И еще долго будет значить.

– Понятно, – угрюмо кивнул Прощерин, у которого стало пропадать желание говорить. Зато очень четко проявилось желание послать всю свою жизнь к чертям кошачьим и сдать этого зажравшегося, зазнавшегося хлыща с полковничьими погонами.

Андрей Владимирович потер переносицу и взял себя в руки. Хорошо бы, конечно, посмотреть, как этот тип будет сидеть на скамье подсудимых за взяточничество и использование служебного положения в целях наживы. Хорошо посмотреть, как он будет жалобно и уныло лупать глазами из застекленной кабинки в суде, как он будет смотреться между двумя прапорщиками из конвоя. Плечистые детины с бесстрастными лицами и этот осунувшийся, жалкий, со следами слезшей с него позолоты… Скотина!

– Ладно, ладно, – похлопал Прощерина по руке Козлин, – давай рассказывай. Есть проблемы – решим. Чай, не чужие!

Прощерин сдержал вздох, собрался с духом, чтобы интонации его голоса не звучали просительно, и начал рассказывать. Рассказывать, как складывались его контракты, как удалось зацепиться за госконтракты на трассе «Амур», сколько пришлось откатывать на разных уровнях. О том, что выполнение работ буксует из-за нехватки финансирования. Оставшихся по смете после откатов денег, естественно, не хватает на то, чтобы соблюдать все технологии. Приходится их нарушать, а это вскроется в первый же год эксплуатации. А проблемы кое с кем в аппарате местного федерального округа появляются уже сейчас. Там аппетиты дикие даже по масштабам округа. И если идти им навстречу, то фирма обанкротится полностью. Если не идти, то покрывать финансовые аферы там не будут. Но тогда получится, что все откаты были сделаны напрасно и крайним останется руководство фирмы-подрядчика. В данном случае это сам Прощерин и его партнер Паша Волков.

– И вся проблема заключается в одном человеке! – заключил свой рассказ Прощерин.

– В этом, в твоем партнере?

Прощерин помедлил немного, потом ответил:

– В одном сотруднике аппарата представителя президента в нашем федеральном округе. Либо я нахожу с ним общий язык, либо я нахожу рычаги против него. Видимо, в Москве у него приличная крыша, потому что действует он без боязни и очень уверенно.

– И ты хочешь, чтобы я на него наехал? Это на человека с такими связями. Извини, но тут краевая прокуратура бессильна, тут заниматься, если коснется, будет Генеральная прокуратура.

– Я и не прошу тебя с ним связываться, – покачал головой Прощерин. – Тут нужна иная схема.

– Например?

– Вот смотри! У нас в Забайкалье хорошо живет лишь тот, кто сидит на бюджетных деньгах, а в целом край довольно посредственный, население нищее, но среда в целом благоприятная. Полиция ни хрена не работает, твои товарищи, извини меня, тоже «бамбук курят». Остальные вяло и монотонно дерут деньгу с населения. Сколько лет уже трассу строят!

– Ну, ты еще вспомни, что начали ее строить в 60-е, – рассмеялся Козлин.

– А ты знаешь, как трассу «Амур» в народе называют? «Дорога смерти»!

– Это чего так?

– Ты в краевом центре сидишь, с высоты своего кабинета многого не видишь и уж точно не слышишь, потому что вслух такое рассказывать нельзя. Иначе благоприятное представление о Забайкалье пропадет. А у меня шоферов больше сотни, а они с дальнобойщиками общаются, а дальнобойщики с местными, кто кафе держат, кто на заправках работают. Разбой, Саша, у нас на дорогах, самый настоящий разбой. А еще у нас убитые дороги, гнилые мосты. Ну, о причинах мы с тобой только что говорили. А вот если дальше на восток проехать, то постепенно количество европеоидных лиц станет встречаться все меньше и меньше. А все чаще начнут мелькать китайские лица. А потом и не мелькать даже, а просто смотреть на тебя в основной массе прохожих. Так что, Саша, у нас тут на востоке страны вообще никто не работает, а когда государственные структуры не работают, то вместо них начинают работать криминальные структуры. Вот это мы и имеем. Скоро опомниться не успеем, как окажемся живущими в Китае, да еще бесправными гражданами. Не боишься в один прекрасный день проснуться в Китае?

– Типун тебе на язык!

Они еще долго обсуждали положение в крае и вообще на востоке страны. Прощерин говорил, а сам все думал о своем партнере. В каких бы они тесных отношениях с Козлиным ни были, а о своих подозрениях все равно рассказывать не стоит. И тот предаст, если ему будет выгодно, и этот. А дело серьезное, и как выбраться из этой сложной ситуации, Андрей Владимирович пока не знал.

Альберт Лоскутов сидел у окна за приставным столиком в зале заседания правительства. Таких, как Лоскутов, называли «чернорабочими аппарата» или «ответственными за все». Правда, сами «чернорабочие» предпочитали о своей работе думать и говорить как о работе офицеров для особых поручений или адъютантов. Обязанности в соответствии с текущей проблемой, ответственность в соответствии с порученным конкретным заданием. Помнить все, заранее предвидеть и готовить информацию, быть постоянно в курсе развития событий.