Зеркальные войны. Отражение I - Вадим Бой Страница 2

— Здорово, мужики! Как машина?

— Все в порядке, товарищ майор! Истребитель к полету готов!

— Сколько горючки закачали?

— Две тонны.

— Годится. Спасибо за службу! Свободны.

Бензозаправщик громко пукнул мотором и, оставив после себя черное облако вонючего дыма, поехал к ангарам. Алексей проводил его взглядом и повернулся к истребителю.

Досье на истребитель пятого поколения СУ-ХХ: — интегральный триплан, сочетающий нормальную аэродинамическую схему с передним горизонтальным оперением. Предназначен для нанесения упреждающих ударов по любому воздушному противнику с целью завоевания превосходства в воздухе. Обладает способностью выполнять качественно новые маневры — разворот в плоскости тангажа на 360 градусов («чарка Фролова»), форсированный (менее 10 секунд) боевой разворот, переворот на «Колоколе», разворот на «Кобре». Имеет два турбореактивных двигателя тягой по 14500 кгс. каждый. Технические решения включают элементы искусственного интеллекта и позволяют производить автоматизацию всех этапов полета и боевого применения — полет по заданному маршруту, облет промежуточных пунктов, возврат на аэродром и предпосадочное маневрирование до высоты в 50 метров. Боевая нагрузка размещается на 12 узлах внешней подвески: до семи управляемых ракет сверхбольшой дальности (400 км.), УР средней дальности, УР малой…

Положа руку на сердце — какой уважающий себя мужик перед тем, как сесть за руль авто изучает техописание? Алексей таких не знал. Нет, конечно, истребитель это не автовазовская десятка и читать фолиант с надписью в правом верхнем углу «Совершенно секретно», где скрупулезно расписана вся, до винтика «мелочевка» новой машины конечно надо, но цифры и истребитель для испытателя как говаривают в Одессе это две большие разницы. Все эти условные обозначения, диаграммы и графики — для конструкторов и технологов. Пусть тешатся, глядя на стрелочки приборов во время прогона очередного узла. Для летчика новый самолет — откровение и тайна. К нему относятся как к другу — с уважением и на равных. С ним беседуют как с живым существом, советуются и спорят. С ним не расстаются даже во сне, когда мышцы рук и ног заставляют нажимать невидимые педали, а губы шепчут непонятные для непосвященных команды. Его ревнуют к другим летчикам, а когда что-то ломается похлопывают по металлическому фюзеляжу-туловищу и, стесняясь самих себя говорят: «Ну… ничего, ничего, бывает, заживет…». Летая на них начинают верить в приметы — так, на всякий случай. И, конечно, им дают имена. «Грозный», «Торнадо», «Смерч».

«И еще я поняла, Алексей, что не смогу любить вас обоих, тебя и ЕГО. А ты можешь! Причем, как я уже поняла его ты любишь больше меня. Он наш разлучник!»

Алексей, щурясь от солнца смотрел на истребитель. Перед ним, раскинув треугольные, пятнадцатиметрового размаха крылья, терпеливо ждал своих хозяев виновник леночкиного гнева — разлучник «Саблезубый».

Белоснежный обтекатель делал его похожим на орлана.

— Пора, Игорь.

Хотя Игорь был старше Алексея на одну ступеньку в звании и соответственно часов налетал побольше на пару сотен, но сегодня Алексей летел первым пилотом.

Они по очереди поздоровались с машиной — похлопали по стойкам шасси, Алексей по правой, Игорь по левой. Обошли вокруг истребителя. Ритуал, круг, ограждающий их собственный мир от тех, кто оставался на земле. Игорь застегнул комбинезон.

— Ну, что, вперед!

Они поднялись в кабину и техники откатили лесенки. Фонарь отсек жару, кедры, ангары и время сразу побежало быстрее.

— Стояночный тормоз!

— Включен.

— Бортовые огни!

— Включены.

— Топливные насосы!

— Норма.

— Режим резервного генератора!

— Норма.

Причудливые созвездия ламп на приборных панелях меняли свои узоры и цвет. Все меньше становилось красных и все больше зеленых.

— Приготовиться к запуску двигателя!

— Готов.

Алексей качнул РУД и истребитель ожил. В кабине возник монотонный, усиливающийся с каждой секундой звук — турбины пришли в движение.

— Обороты двигателя?

— Двадцать пять… больше двадцати пяти и растут. Пятьдесят пять. Есть основной генератор! Семьдесят. Давление масла в норме.

— Питание информационного канала… приемника GPS… компьютера управления вооружением… радара…

— Есть… есть… есть…

У «Саблезубого» появлялось зрение, слух, осязание. Он становился все более похожим на живое существо.

— Система постановки активных помех!

— Выключена.

— Шасси!

— Три зеленых огня.

— Посадочные огни!

— Включены.

— Система катапультирования!

— Готова… не дай бог.

— Что, верующим заделался?

— На всякий случай. Сегодня ты у нас на месте первого. Мало ли…

— Твоим бы острым языком да побрить кое-что…

Игорь расхохотался.

В шлемофонах щелкнуло и раздался голос начальника летного центра Каленова.

— Борт 01, отставить посторонние разговоры! Как дети малые!

— Есть отставить… Запрашиваю разрешение на выруливание.

— Выруливание разрешаю.

— Господин первый пилот, докладываю — управление носовой стойкой включено, стояночный тормоз выключен, тормозной щиток убран.

— Какова скорость, господин второй пилот?

— Скорость двадцать. Предвижу вопрос о расходе топлива — соответствует режиму работы двигателя.

— Благодарю вас, господин второй пилот!

— Да не за что.

На вышке, у панорамного окна диспетчерского пункта главный конструктор «Саблезубого» Антон Петрович Кедров опустил бинокль и покачал головой.

— Ох, оболтусы! Ведь двадцать пять одному уже, другому и того больше, а все как петушки молодые друг перед другом! Я бы на твоем месте дал им по паре суток «губы», сразу бы присмирели!

Начальник ЦУП Каленов улыбнулся в ответ и сказал тихо, так, чтобы его не услышали остальные офицеры.

— Да брось ты, господин конструктор Антон Петрович. Для летчика — испытателя кураж как воздух нужен. Себя молодого вспомни. Когда еще выступать как не в двадцать пять. Но строгость показать требуется, в этом ты прав!

Он откашлялся, щелкнул кнопкой микрофона и сурово произнес.

— Борт 01! Еще одно замечание не по существу и полетов вам неделю как своих ушей не видать! Все понятно?

— Так точно!

«Саблезубый» остановился перед выездом на ВПП. Турбины вошли в рабочий режим. Мощный поток раскаленных газов смел с бетона камешки, взлохматил кусты на обочинах и унес далеко в сторону смятый листок бумаги. С вершины песчано-гравийного уловителя заструилось пылевое облачко.