Завещание волка - Андрей Дышев Страница 19

Кирилл проехал мимо кафе и остановился на обочине за ближайшим поворотом.

– Слушай меня внимательно, – сказал он Алхазу. – Ты сделаешь то, что должен был сделать. Не суетись, не дрожи и не заикайся. Возьмешь у него деньги и заверишь его, что доставишь меня в самое ближайшее время…

Встречная машина ослепила их дальним светом фар. Алхаз боязливо прикрыл лицо рукой.

– Больше с ним ни о чем не говори, – продолжил Кирилл. – Выйди на улицу и жди меня. Я отдам тебе ключи от «мерса». И можешь катиться на все четыре стороны.

Алхаз недоверчиво взглянул на Вацуру.

– Понял?

– Понял, какой разговор.

– И последнее предупреждение: увижу, что продолжаете следить за мной, – жестоко накажу.

– Без базара, командир, – криво усмехнулся Алхаз. – Прости, бес попутал.

– Все, иди!

Алхаз вышел из машины и поплелся по обочине в сторону кафе. «Надо было заставить его куртку от пыли почистить, – подумал Кирилл. – А то еще, чего доброго, не пустят его в приличное общество».

Он дождался, когда Алхаз скроется за плетнем, развернулся и на малом ходу подкатил к автостоянке. Не торопясь, припарковался под мощной веткой бука, куда не проникал свет лампочек, и вышел из машины.

На небе сияла полная луна. Ночной лес был тихим, словно все его обитатели притаились в темноте, выжидая чего-то. Оттуда тянуло прохладой и запахом сочной и свежей листвы. Кирилл приближался к кафе, глядя на маленькие окошки с овальным верхом и цветными стеклами. «Это безрассудство», – подумал он. Сегодня он уже едва не был наказан за легкомыслие. Если бы Фрол вовремя не подоспел, спать бы Кириллу богатырским сном до сего часа. А где бы он проснулся – одному богу известно. И снова он лезет на рожон, даже не удосужившись как-нибудь подстраховаться. Доверился Алхазу! Кто такой Алхаз? Друг? Старый знакомый? Хороший парень? Ни то, ни другое, ни третье. Этому рыночному торгашу пообещали десять тысяч баксов за Кирилла. Да за такие бабки он в таракана превратится и в половой щели спрячется. А Кирилл, как ручной горный баран, идет на место встречи, прямо в ручки своим заказчикам. Ни пистолета в кармане, ни Фрола с бицепсами за спиной. Храбрый, самоуверенный, как ниндзя. А кто знает, что на уме у этого монгола? Может, он собирается принести Кирилла в жертву, вырвать из него печенку и изжарить ее под луковым соусом?

Странно. Здравый разум предупреждал, угрожал, но Кирилл страха не чувствовал. Интуиция – коварная штука. Тем не менее он к ней прислушивался. Настоящая опасность ощущается уже при приближении к ней. Опасный, сильный, умный заказчик нанял бы таких профессиональных костоломов, которые выкрали бы Кирилла вместе с атлетическим залом, вместе с Фролом и штангами. А на этих немытых торгашей смотреть жалко! Им яблоки с прилавков тырить, а не людей похищать. Значит, и заказчик не искушен в подобных делах. Что ж, судьба пока терпит, пока позволяет испытывать себя.

Кирилл подошел к крыльцу. Над обитой медью дверью висела чугунная рыба. Внутри нее горел красный огонек, и свет полосками выбивался через жабры. Рядом тихо журчал родник. Вода вытекала из каменной львиной пасти. Над источником медными буквами была выложена надпись: «СИЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ».

Вдруг дверь кафе распахнулась. Из сумрачного зала, вынося с собой запахи табака, алкоголя и еды, вышли две раскрасневшиеся девицы.

– Ой, такой молодой человек пришел, а мы, как санитары природы, всякую шваль цепляем, – произнесла одна из девушек.

Вторая хотела что-то сказать, но смогла лишь икнуть и глубокомысленно помахать пальцем у лица Кирилла. Прежде чем Кирилл понял, почему первая девушка назвала себя санитаром природы, дверь снова распахнулась, и из нее вышел Алхаз. Его голова была явно занята девушками, и потому встреча с Кириллом едва не повергла его в шок.

– Я… – протянул он, и глаза его забегали, как две мухи, закрытые в банке.

– Что я?! – Кирилл схватил его за воротник и оттащил ближе к кустам.

– Девушки, подождите! – с отчаянием крикнул Алхаз и наконец перевел взгляд на Кирилла. – Я все сделал, богом клянусь!

– Ты встретился с ним?

– Да! Он дал мне баксы, и я пошел. А о чем еще говорить? Ведь ты сказал, чтобы коротко…

– Покажи баксы!

– Вот! – сказал Алхаз и охотно вытащил из куртки пять стодолларовых купюр.

– Где он сидит?

– За самым дальним столиком, почти рядом со сценой. Он в красной рубашке, волосы распущенные, вьющиеся. Почти до плеч.

– Один?

– Нет, с девушкой. Она переводила… Эй, хорошие мои, я уже иду! – крикнул он удаляющейся парочке.

Кирилл закрыл ладонью рот Алхаза и огляделся по сторонам.

– Не ори, как на рынке…

Алхаз, кивая и прикладывая руки к груди, стал пятиться. Потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и снова подошел.

– Прошу прощения, – сказал он. – Ключики хорошо бы назад получить.

Кирилл кинул ему связку.

– Ключики, – проворчал он. – Все равно раньше утра о своем друге не вспомнишь…

И решительно рванул на себя дверь.

Обыкновенный гибрид бара, кафе и закусочной, каких на побережье пруд пруди. Потолок – тяжелый и темный. Повсюду висели и качались железные рыбы со светящимися глазами. Зал был заполнен на треть. На сцене сидел волосатый, бородатый и худой, как Христос, бард. Он негромко бренчал на гитаре и шепеляво пел. Не останавливаясь, Кирилл направился к стойке. Черноволосого монгола в красной рубашке, сидящего за крайним столиком, он уже приметил. Только, кажется, это вовсе не монгол…

– Что желаете? – спросил бармен.

– Минералки.

– И все?

– Если я что-нибудь захочу, – ответил Кирилл, – то тебе первому скажу об этом.

Он взял в руки стакан с пузырящейся водой, повернулся на крутящемся стульчике и уставился на зреловозрастную даму, которая влюбленными влажными глазами смотрела на барда. Она то ли тихо подпевала ему, то ли шептала слова любви.

Все, прошло минут пять. За это время интерес к свежему посетителю кафе даже у самой скучающей публики уже должен угаснуть. Кирилл снова повернулся к стойке, поставил пустой стакан и мельком взглянул на крайний столик. Нет, этот парень в красной рубашке не проявлял никакого любопытства к Кириллу. Водрузив локти на стол, он о чем-то с жаром рассказывал сидящей напротив него девушке и при этом энергично шевелил кистями и пальцами, будто девушка была глухой и понимала только язык жестов.

Кирилл стал наблюдать за ними. Никакой это не монгол, а чистейшей воды индеец. Южноамериканский индеец. Кирилл мог дать голову на отсечение, что не ошибся. Не зря шесть лет назад сельву вдоль и поперек истоптал. А вот девушка, судя по джинсовому костюму, сшитому где-нибудь в пригороде Сайгона, и по милым, прямо-таки родным чертам лица, видела Южную Америку лишь по телевизору и дальше Краснодарского края не выезжала. Значит, все-таки Южная Америка дала о себе знать?