Балканский рубеж - Иван Наумов Страница 18

Ясна встала напротив Шаталова, положила пальцы ему на грудь. Закрыла глаза и широко улыбнулась:

– Я готова! Сплю!

Шаталов с нежностью и горечью рассматривал ее лицо.

– Мой младший брат, – через силу заговорил он. – Валентин. Я стал военным, а он инженером. Меня надолго командировали в Афганистан, я даже не заметил, как он вырос. Потом я ездил по всему Советскому Союзу, совсем не бывал дома.

Улыбка медленно сошла с губ Ясны.

– Потом я узнал, что он бросил все и исчез. Оставил записку родителям: «Так нечестно. Нужно им помочь». Валентин в девяносто третьем уехал в Сербскую Краину, больше мы его…

Ясна стояла вся белая, но не открыла глаз.

– Если проще, говори на русском. Я же понимаю… чуть-чуть.

– Его могила где-то там, – продолжил Шаталов по-русски. – Я стал учить сербский. Мечтал попасть в миротворческий контингент, рапорты по три раза в год направлял. Думал, приеду, найду Валькину могилу. Даже не разобрался, что здесь в Боснии – Республика Сербская, а Сербская Краина теперь в Хорватии. Выходит, не туда приехал! Дурак, да?

Ясна сильнее прижала пальцы к его груди, открыла глаза. Заговорила по-сербски короткими рублеными фразами:

– Туда приехал. Вы здесь нужны. Слишком много крови. Много смерти. Мало жалости. Совсем мало справедливости. На кого нам еще рассчитывать? В девяносто четвертом нам пообещали мир в обмен на разоружение. Когда нас безоружных шли убивать в девяносто пятом, войска ООН просто расступились, слились с пейзажем. Если бы тогда здесь стояли русские, все было бы по-другому.

Ясна не замечала собственных слез. Шаталов осторожно смахнул их мизинцем. Она на секунду задержала дыхание и продолжила отстраненно, по-деловому:

– С поисками могилы я могу помочь. По нашей линии. Что известно?

Шаталов достал из бумажника маленькую нечеткую фотографию. Холм, на холме деревянный крест, на табличке всего две буквы и даты: «В. Ш. 1969–1994». Ясна внимательно рассмотрела фотографию, кивнула:

– Я постараюсь.

Шаталов взял ее за плечо. Она не отстранилась.

– У тебя бывают выходные? Свободные дни?

Ясна не ответила, лишь вопросительно приподняла брови.

– Слишком грустный сон получился, – объяснил Шаталов. – Хочу другой… другие.

Она пальцами прикрыла его губы, потом провела по щеке.

– Андрей… Я, наконец, получила разрешение на перевод. С осени ждала. Совсем скоро я переезжаю в Югославию, в Косово.

– Там война, – сказал он, оглушенный, потому что просто не знал, что еще сказать.

Ясна приподнялась на цыпочки, притянула его к себе, долго целовала в губы. Потом отодвинулась и сказала очень буднично и решительно:

– Вот именно. Там война.

* * *

И все бы ничего, но Саня Зуев, за долгий день накорячившийся при погрузке-разгрузке авиационных железяк – и как такая тяга в воздух-то поднимается! – захмелел стремительно и недобро. Пружина, взведенная в душе событиями последних дней, нападением на Югославию, невозможностью хоть как-то ответить, стремилась разжаться.

Зуев обвел взглядом американских солдат, опрокидывающих жестянку за жестянкой, криво улыбнулся. Поймав взгляд одного из них, сложил из пальцев самолетик и показал, как тот летит, а потом уходит в пике. Американец не отреагировал, отвернулся. Зуев повторил, сопроводив полет самолетика звуком «вье-е-е-ууу», имитируя рев реактивных двигателей. Разговоры за американским столом стихли, теперь уже все смотрели на Зуева. Он снова показал падающий самолет и растянул губы в улыбке.

Роджерс, заметив, что назревает конфликт, отвлекся от беседы со шведами и подошел к столу десантников. Цыбуля под столом пнул Зуева в ногу.

– Какие-то проблемы? – холодно, но спокойно спросил Роджерс.

– Ноу проблем, Капитан Америка! Сорри! – дружелюбно ответил Цыбуля, радуясь своему остроумию и возможности так элегантно подколоть представителя армии потенциального противника.

Зуев схватил за локоть проходящую мимо официантку, взял у нее пустой круглый поднос с эмблемой клуба «Црвена Звезда» и «примерил» его к Роджерсу, как щит. Самарцев и Коновалов задержали дыхание, чтоб не лопнуть от смеха.

Но американца перформанс не впечатлил. Его взгляд прирос к куску обшивки «Стелса», лежащему на диване между Цыбулей и Зуевым. Роджерс шагнул к столу, нагнулся через Зуева и взял трофей в руку:

– Могу взглянуть?

Зуев вскочил и молниеносно выдернул обломок у Роджерса, но тот перехватил десантника за запястье и вздернул вверх. Будучи выше Зуева на целую голову и тяжелее килограммов на двадцать, Роджерс без труда удержал его и вместе с ним отступил от русского стола.

– Джимми, что случилось? Кажется, это не твоя вещь?

За спиной Роджерса стоял Шаталов. Капитан свободной рукой выдернул обломок из пальцев Зуева и оттолкнул его назад к столу.

– Джимми, не возражаешь? – Шаталов протянул руку, недвусмысленно требуя вернуть забранное.

– Надо разобраться, Андрей!

Роджерс убрал обломок за спину, предупреждающе выставил перед собой ладонь. Не пытаясь вступить в дискуссию, Шаталов схватил капитана за выставленную руку и с размаху бросил через себя. Под Роджерсом с треском распался на части деревянный стол. Обломок «Стелса» отлетел под ноги Самарцеву.

– Убрал, быстро! – крикнул Шаталов, пока Роджерс поднимался и вставал в боевую стойку.

Посетители из-за центральных столиков разбежались к стенкам. Лишь шведские офицеры не шевельнулись и, не выпуская из рук кружек с пивом, с интересом наблюдали за происходящим. Американские солдаты повскакивали со своих мест. Цыбуля опрокинул стол в их сторону, отгораживая их от офицерского поединка.

– Отставить! – гаркнул Роджерс подчиненным. – Стоять на месте!

– Никакого мордобоя! – приказал Шаталов десантникам. – К выходу, быстро!

Роджерс сделал ложный выпад и точно пробил Шаталову в челюсть, и еще раз, тот отступил, встряхнул головой, поменял стойку. Третий выпад американца ушел в никуда, а Шаталов ударил на противоходе, под костяшками хрустнуло. Он поднырнул под зашатавшегося Роджерса и эталонным самбистским приемом швырнул его через плечо в сторону американских солдат.

Крупное тело производит много шума. Когда капитан «вернулся на базу», его бойцы растерянно заозирались. Шаталов пригрозил им пальцем: без резких движений! Десантники сгрудились за спиной своего командира.

– Цыбуля, – сквозь зубы спросил Шаталов, – вы за ужин заплатили?

– Нас всегда сразу рассчитывают, товарищ майор.

– Исчезли, пулей!

И пока десантники по одному просачивались в дверь, Шаталов обратился по-сербски к застывшим посетителям: