Тринадцать способов умереть - Валерий Рощин Страница 18

Внезапно сбоку послышался шум, беспорядочный топот тяжелых ботинок. Максим обернулся – четверо матросов поднимали на палубу что-то тяжелое, похожее на длинный мешок. Вглядевшись внимательнее, пилот ощутил подступивший к горлу ком – длинным мешком было тело его бортача. Глова Палыча безжизненно качалась, глухо стукалась о металлические ступени; мертвенно-бледное лицо как-то враз осунулось, стало почти неузнаваемым.

Матросы подтащили мертвого техника к леерам, приподняли и стали раскачивать…

Не отдавая себе отчета, позабыв обо всем, Скопцов рванулся к ним, но тут же получил сильный удар прикладом в грудь.

В глазах снова потемнело, поплыло…

Он почувствовал ледяной холод палубы, почему-то резко надавившей на левую щеку; ночь с тревожной неизвестностью бесследно растворились; а сознанием вновь завладел образ милой Александры…

* * *

– Я что-то не узнаю тебя, – едва сдерживая раздражение, говорила Анастасия по дороге домой из клуба, – ты взрослая девушка и должна как-то объяснять свои поступки!

Опустив голову и чуть надув губки, Саша шла рядом, не желая разговаривать.

– Ну, тебе может и безразлично! Но пойми, наконец – нельзя так обращаться с людьми, коих ты абсолютно не знаешь! Я уважаю этого человека и дорожу его отношением ко мне. Как теперь прикажешь смотреть ему в глаза?

Та упорно продолжала молчать.

– В таком случае, – не выдержала Настя и прибегла к крайней мере: – на правах старшей сестры я запрещу тебе появляться на дискотеках! Посидишь дома – меньше будет позора.

– Как это – запретишь!? – испугалась младшая сестра, – я, кажется, действительно взрослый человек.

– Была бы взрослой – не вела бы себя, точно ребенок! А запрещу очень просто – подойду к патрулю, который вечно торчит на входе, и попрошу не пускать. Меня все знают, и не один офицер не откажет в таком пустяке…

Молодая женщина не на шутку завелась, впервые – несколько минут назад, обнаружив потерянность человека, никогда бы не позволившему себе обойтись с кем-то таким же образом.

Да, о Максиме она знала многое. Житие в небольшом военном гарнизоне гарантировало знание обо всех и обо всем – никуда от расползающихся подобно тараканам слухов было не деться. Но Анастасия располагала информацией о нем куда большей, нежели болтливые женушки офицеров, вечно собиравшиеся в стайки возле магазинов, парикмахерской, детского садика и прочих очагов местного соцкультбыта. Эта информация, как говориться, «была из первых рук»… Он частенько заглядывал в метеослужбу – проконсультироваться и ознакомиться перед вылетом с прогнозом погоды на маршруте; или задерживался у нее, дожидаясь благоприятных условий на аэродроме назначения. При посторонних разговаривали о пустяках, обменивались новостями; оставаясь наедине, делились чем-то сокровенным. Одним словом отношения меж ними давно сложились доверительные, дружеские…

Конечно же, ее угроза – от начала и до конца являлась надуманной – Сашеньку она любила всем сердцем, и ни к какому патрулю не пошла бы. Да и вряд ли кто-либо из офицеров осмелился бы воспрепятствовать проходу в клуб грациозной и привлекательной девушки – подобную сценку смешно было даже представить… Но юное создание оставалось еще столь наивным, что ни на миг не усомнилось в серьезности посула родственницы.

– Хорошо, я объясню… – чуть не плача, прошептала она.

«Нет, тут что-то не то! – недоумевала Анастасия, беря ее под руку, – никогда не поверю, что Макс мог кого-то обидеть, да и в поведении Александры я подобных фортелей не припомню!..»

Войдя в подъезд пятиэтажного дома, они медленно поднимались по лестнице.

– Неделю назад я сама хотела его пригласить на танец. Подошла, а он… Он… – Саша остановилась на ступенях и закрыла лицо ладонями, – теперь извинительные жесты ни к чему. Не нравлюсь – не надо…

«Господи… Какой же ты у меня и в самом деле ребенок! – вздохнув с облегчением, подумала Настя. – Как бы я хотела, чтобы тебе в жизни попался серьезный и честный человек. Любому другому будет слишком просто воспользоваться твоей беззащитной доверчивостью».

Они поднялись до пятого этажа и стояли возле двери, но открывать ее старшая сестра не спешила. Дома отдыхал после наряда муж, а она должна была непременно объяснить несчастной Сашеньке всю нелепость сложившейся ситуации.

– Глупенькая моя… – шептала она, прижимая к себе девочку и целуя, – разве ты можешь кому-то не понравиться!? Когда мы тебя встречали в аэропорту?

– Не помню. Какая разница?.. – всхлипнула та, уткнувшись ей в плечо. – Дней десять назад…

– Разница есть. Сейчас объясню… Ты прилетела в прошлую пятницу. А на следующий день пошли в клуб, верно?

Та кивнула.

– Эскадрилья, в которой служит этот летчик, недавно похоронила погибший в Чечне экипаж. Его бывший экипаж. Так вот, неделю назад еще продолжался неофициальный траур, и никого в доме офицеров из его сослуживцев я не видела. Он же там присутствовал в качестве начальника патруля, но танцевать и веселиться не мог. Понимаешь – не имел права!

И только теперь Саша припомнила подробности того вечера: молодой человек действительно был одет в форму, на поясе болталась кобура с оружием…

Они потихоньку вошли в квартиру и, разувшись, на цыпочках добрались до кухни. Молча наполнив под краном чайник, Александра поставила его на плиту, вернулась к раковине, умылась и высушила полотенцем озабоченное лицо.

Через минуту уже твердым голосом объявила:

– Завтра пойду извиняться.

– Моя помощь нужна?

– Нет… я сама, – вздохнув, произнесла расстроенная девушка. – Его, кажется, зовут Максим?

– Да, Максим, – с нежностью и улыбкой ответила Настя, подходя к ней и целуя в нахмуренный лоб. – Ну вот – теперь узнаю свою сестричку…

Вернувшись из клуба домой, Скопцов направился в душ и долго стоял под сильной струей прохладной воды. Разобиженная молодая особа никак не выходила из головы…

«Ладно уж… стоит ли, в конце концов, так убиваться? – пытался он подбодрить себя, растираясь полотенцем, – она мне абсолютно безразлична. Внешность потрясающая, да знать бы, что в голове?.. Возможно, и сгодилась бы все на пару ночей. Впрочем, завтрашним вечером предстоит пьянка с однокашниками, а с этими балбесами напорешься до коликов в печени и имя-то свое позабудешь, не говоря уж о незначительной и мимолетной вине перед какой-то девчонкой. Завтра же забуду! Что б мне до пенсии ходить в капитанах!..»

Он никогда не добивался одной женщины дважды – это был его незыблемый принцип. «Не хочешь? Свободна! За дверью стоит следующая – ничуть не хуже тебя, а может быть, и во сто крат лучше. Да, я не принц на белом „мерине“, но и ты не Золушка, не Спящая красавица, не принцесса. Одним миром мазаны, только ты живешь в своих несбыточных грезах, а я в реальном мире…» – так или примерно так рассуждал Макс, когда случалась редкая осечка.