Жиган против банды - Сергей Зверев Страница 18

Она вытащила на середину комнаты мольберт, водрузила на него обтянутый бумагой планшет, вооружилась цилиндриком сангины и принялась широкими штрихами набрасывать портрет генерала.

Она работала молча, сосредоточив все свое внимание на рисунке. Лишь несколько раз предлагала прерваться, чтобы попить кофе. Генерал не любил кофе, но отказаться не решился.

Несколько часов пролетели незаметно. Во время сеанса Клебаничев исподволь и с интересом наблюдал за Ангелиной, за ее уверенными движениями, красивыми, изогнутыми бровями, тонкой линией носа.

Когда женщина решительно сняла с мольберта планшет и отставила его в сторону, генерал даже вздохнул с сожалением.

– Что, уже все? – удивленно спросил он.

– Да. На сегодня хватит. Давайте пить «Токайское».

Клебаничев разлил вино по бокалам, поднял свой и произнес короткий тост:

– Ну, за ваши творческие успехи!

Женщина улыбнулась и медленно покачала головой:

– Нет, Игорь Петрович, за свои творческие успехи я пить не буду.

– Почему?

– Да потому, что я уже давно не творческий человек, – вздохнула Ангелина. – Я умерла как художник, я это чувствую…

Генерал не нашелся, что возразить. Он вообще не разбирался в психологии людей, занимающихся искусством, и считал, что все эти муки, терзания и сомнения не что иное, как желание покрасоваться перед теми, кто обделен талантом. Но откровения Ангелины Клебаничев слушал с удвоенным вниманием. Во-первых, женщина ему очень нравилась. Во-вторых, он давно мечтал окунуться в мир богемы, узнать, чем живут и дышат эти люди.

– Вот ваше лицо вдохновило меня на создание портрета, – с воодушевлением продолжила Ангелина. – Увидев вас, я почувствовала, что способна создать шедевр. Но взяла в руки сангину, сделала несколько штрихов и поняла – нет, не дотягиваю. Не получается…

– Жаль, конечно.

Клебаничеву страшно хотелось посмотреть на собственный портрет, который вдруг стал центром повышенного внимания, но так и не решился попросить Ангелину показать рисунок.

А женщина пила «Токайское», рассказывала о творческих терзаниях и планах на будущее. Ее глаза заблестели, губы стали влажными, дыхание участилось. Вскоре генерал перестал следить за нитью разговора. Он с вожделением поглядывал на стройные ноги Ангелины, на ее красивую, округлую грудь, пышные формы которой не могла скрыть даже довольно плотная ткань. Но Клебаничев никак не решался сделать первый шаг, хотя чувствовал, что и женщина не прочь поразвлечься. Он почему-то хотел, чтобы инициатором интимных отношений стала сама Ангелина.

А красавица литовка не спешила. Видимо, ей нравилось наблюдать за тем, как мужчина теряет из-за нее голову. Ангелина взяла бокал двумя пальцами, провела кончиком языка по стеклянному ободку, затем облизнула губы и сделала небольшой глоток. Вино пролилось на подбородок, тонкие струйки сбежали на длинную, белоснежную шею. Генерал, словно очарованный, наблюдал блестяще сыгранную эротическую сцену. На мгновение ему показалось, что все происходит во сне и стоит ему пошевелиться, стоит сдвинуться с места хоть на миллиметр, как вся эта изысканная эротика рассыплется на кусочки.

Ангелина тем временем нажала на кнопку музыкального центра и медленно, очень медленно стала раздеваться. Вначале сняла сандалии, затем трусики, потом распустила волосы. Повернувшись к генералу спиной, она приподняла край сари, оголив крепкие ягодицы, затем чуть подалась вперед, дав возможность Клебаничеву рассмотреть соблазнительные прелести. Генерал осторожно протянул руку и погладил Ангелину по бедрам, покрытым золотистым пушком…

Клебаничев придерживался твердого мнения, что женщина желанна до тех пор, пока мужчина не затащит ее в постель. Он надеялся, что интимная близость с Ангелиной удовлетворит его животные инстинкты и он, натешившись, почувствует к литовке отвращение. Но этого, как ни странно, не произошло. После того безумного утра Клебаничев привязался к жене советника еще сильнее. Когда умерла Мария, он даже предложил Ангелине выйти за него замуж. У художницы хватило ума отказаться, и генерал здорово обиделся. Как же, им пренебрегли! Лишь поразмыслив, Клебаничев понял, что Ангелина, как всегда, оказалась более дальновидной, чем он сам. Ведь их брак положил бы начало краху его карьеры.

Ангелина была хороша тем, что никогда не пыталась завладеть мужчиной целиком. Но и сама не могла принадлежать только одному человеку. Казалось, ей вообще наплевать на свою репутацию – она могла изменять мужу где угодно и с кем угодно, и самое парадоксальное, никто не считал себя обиженным. Чуть погодя, когда страсти немного поутихли, Клебаничев понял, чем его притягивала Ангелина. Ей нравилось заниматься сексом, и она никогда не скрывала этого. Ангелина получала от интимных отношений нечто большее, чем просто плотское удовлетворение. Она черпала в мужчинах энергию для творчества, высасывала из них все соки, топтала их, делала похожими на аборигенов…

Мысли о молодой любовнице заставили сердце биться сильнее, и Клебаничев вдруг решил немедленно позвонить Ангелине. Он вытащил из «бардачка» сотовый телефон и набрал номер мастерской. Через минуту в трубке послышался знакомый голос с характерным акцентом.

– Алло?

– Привет, солнышко, – поздоровался генерал. – Как ты относишься к тому, если я заеду к тебе прямо сейчас?

– Сейчас? – с сомнением уточнила Ангелина.

– Ты не одна?

– Нет-нет, все в порядке, приезжай.

В трубке послышались короткие гудки, и Клебаничев в сердцах швырнул трубку на соседнее сиденье. Он понял, что у Ангелины случился очередной приступ одиночества и она, не теряя времени даром, нашла генералу замену.

«Стоит только выпустить женщину из рук, начать уделять ей меньше внимания, и она тут же тебя предаст», – с горечью подумал он.

Через полчаса Клебаничев остановил машину у дома, в котором размещалась мастерская Ангелины. Прихватив с собой телефон, выбрался из салона и вошел в подъезд. На лифте поднялся на третий этаж и позвонил в нужную дверь. Ангелина открыла почти сразу, словно ждала генерала в прихожей.

– Привет, – весело поздоровалась она, отступая назад. – Что-то вы меня совсем забыли, Игорь Петрович.

Несмотря на интимные отношения, Ангелина продолжала называть Клебаничева по имени и отчеству, и это раздражало генерала. Ему казалось, что таким уважительным обращением Ангелина как бы подчеркивает значительную разницу в возрасте – дескать, не забывайте, Игорь Петрович, что вы намного старше!

Он тяжело переступил порог прихожей и попытался обнять женщину. Ангелина отстранилась и несколько секунд изучающе смотрела на Клебаничева. Этот взгляд всегда будоражил его воображение, возбуждал, но теперь ничего подобного не произошло. Словно почувствовав это, Ангелина опустила глаза и поправила волосы.

– У тебя неприятности? – вдруг спросила она.

Чуть помедлив, генерал кивнул.