Заказ на олигарха - Владимир Гриньков Страница 17

Ребенок. Маленький еще совсем. Свидетельство о рождении. Отец не указан.

– Ребенок с вами живет?

– Нет, у мамы.

– Будете его сюда перевозить?

– Нет.

– Почему?

– Дополнительные проблемы. Меня сюда переводят, а я еще и ребенка тащу – это никаким хозяевам не понравится.

Боится нарваться на отказ. Осторожничает. Переедет сюда, осмотрится, освоится – и тогда уже будет думать, что предпринять.

– Может быть, совсем не писать, что у меня есть ребенок? – несмело предложила Люда.

Все правильно понял про нее Китайгородцев. Осторожничает.

– Как же – не писать? – пожал он плечами.

– Это мне Антон предложил! – поспешно сообщила женщина, словно ее только что уличили в чем-то предосудительном.

Сговорились они с Барановым. И долго совещались, наверное, как им держать оборону.

– Это невозможно, – сказал Китайгородцев, стараясь, чтобы его слова звучали мягко. – Даже если спрятать куда подальше свидетельство о рождении вашего малыша, в паспорте все равно есть запись. Лучше с этими вещами не шутить. И еще вас будут проверять. А проверяют у нас тщательно. Так что смысла нет хитрить.

Люда покраснела, как школьница.

Где работала. Трудовая книжка. А где трудовая книжка?

– Где ваша трудовая книжка?

– В садике, – сказала Люда.

– В каком садике?

– В детском.

– Почему?

– Я числюсь там. В отпуске по уходу за ребенком.

– Но работаете на даче у Проскурова?

– Неофициально. Просто подрабатываю. Деньги нужны, а тут платят хорошо.

– Вам уволиться придется, – сказал Китайгородцев. – Из садика. Потому что без трудовой вас не возьмут к Проскурову.

– Почему? – не поверила Люда.

– Такие правила.

* * *

При поездках в Москву Викторию теперь сопровождала машина с охраной. Люди в охране менялись. Нападение случилось в тот день, когда в смене работал Баранов.

Виктория с Алешей отправилась по детским магазинам, хотела побаловать ребенка покупками, но по дороге заехала в бутик – для себя. Ребенка оставила в «Мерседесе», куда из машины сопровождения пересел напарник Баранова, а сам Баранов сопровождал Викторию, так теперь было заведено.

Бутик был небольшой, из покупателей никого, Баранов встал ближе к дверям, Виктория разглядывала блузки, девушка-продавец стояла на неустойчивой стремянке и безуспешно пыталась закрепить на витринном стекле объявление о скидках. Баранов попросил девушку со стремянки сойти, потому что та нависала над разглядывающей товар Викторией и это могло закончиться неприятностями. Девушка подчинилась, но было заметно, что она недовольна. Виктория отобрала несколько блузок и с этим ворохом отправилась в примерочную. Девушка-продавец тотчас взгромоздилась на стремянку. Баранов с места не двинулся, он видел отсюда и кабинку, в которой скрылась Виктория, и стоящую у входа машину с Алешей и охранником.

Гену Шарова Баранов увидел, когда тот уже подходил к «Мерседесу». Баранов его сразу узнал – фотографию Гены ему показывали, поскольку именно от этого человека могла исходить угроза охраняемой им Виктории.

Шаров дернул за ручку «мерседесовской» дверцы, но она была заблокирована, и тогда Шаров, не раздумывая, прямо через стекло выстрелил в охранника из пистолета, который до того прятал под одеждой. К «Мерседесу» подскочил какой-то парень, ударил монтировкой по стеклу.

Баранов толкнул вперед стремянку с завизжавшей девушкой, круша огромное витринное стекло, а второй рукой уже выхватил пистолет из кобуры. Те двое у «Мерседеса» среагировали на шум, обернулись, и Гена Шаров оказался сообразительнее своего напарника. Он присел, спрятавшись за «Мерседесом», а его подельник замешкался, и это стоило ему жизни. Баранов свалил его выстрелом, когда тот еще только заносил для удара свою монтировку. Гена Шаров показался из-за машины. Он пятился, беспорядочно паля в Баранова из пистолета, который держал двумя руками, а Баранов не мог стрелять – у Гены за спиной были машины, а в тех машинах люди. Шаров, пятясь, укрылся за машинами и, обнаружив, что его не преследуют, развернулся, наконец, помчался по тротуару, ввалился в припаркованный у перекрестка «жигуленок», где его, судя по всему, дожидался еще один подельник, и машина умчалась, ревя чадящим движком.

Баранов заглянул в салон «Мерседеса». Его напарник был мертв. На Алеше Проскурове ни царапины, но малыш был напуган и истошно кричал.

* * *

Викторию в шоке увезли в больницу, Алешу забрала вызванная Барановым охрана, а самого Баранова до позднего вечера продержали в милицейском отделении, где его допрашивали и откуда его вызволил Хамза.

– Там был этот человек, – сказал Баранов шефу. – Который раньше на воротах у Проскурова стоял.

– Шаров?

– Да. Шаров Геннадий Алексеевич. Он стрелял в Гришу. Я не мог ошибиться.

– Ты не ошибаешься, – вздохнул Хамза. – Тот, которого ты застрелил, – он из парочки друзей Шарова, которые когда-то работали в охране рынка вместе с ним. И которые вместе с Шаровым недавно исчезли и залегли на дно. Все правильно сказал Китайгородцев: они не на Проскурова охотились, а на Викторию с ребенком. Им ребенок нужен. Хотят заработать свой миллион на похищении.

* * *

Даже на следующий день Виктория все еще была плоха. Из больницы она приехала накануне поздним вечером, ночь провела в родных стенах, с утра возилась с малышом и даже отдавала какие-то распоряжения обслуге, но по ней было видно, что она до сих пор не оправилась от пережитого потрясения. Китайгородцев убедился в этом лично, когда Алексей Алексеевич в его присутствии представлял хозяйке новую работницу, Люду Потапову.

– Да-да, – сказала невнимательно Виктория, глядя куда-то сквозь женщину. – Очень хорошо.

И Китайгородцев подумал, что неплохо бы вызвать к Виктории врача, чтобы она была под присмотром. Виктория и сама, наверное, чувствовала, что с нею происходит что-то неладное. Наткнулась взглядом на Китайгородцева, улыбнулась ему жалкой улыбкой и вдруг взяла за руку.

– Идемте, – сказала она, не дослушав Алексея Алексеевича. – Я вас отведу к своему мальчику. Отныне он всегда будет под охраной.

Алексей Алексеевич растерянно смолк. Люда Потапова во все глаза таращилась на свою новую хозяйку, явно ничего не понимая. Уж не пожалела ли она, что согласилась переехать из своего спокойного Мурома в Москву к этой странной женщине?

Виктория отвела Китайгородцева в комнату к малышу.

– Будьте с ним, – сказала она. – Вы отвечаете за него головой.

Китайгородцев не нашелся, что сказать ей. Не знал, как объяснить, что не она распоряжается, кому на каком месте быть. Да и не объяснишь ей сейчас. Не в себе она.