Волк прыгнул - Александр Бушков Страница 17

Наверняка ни единая живая душа не сунулась бы в эти«нумера», знай заранее, что их по приказу Данила с самого начала напичкалидолжной аппаратурой. Но кто бы им проболтался? Не Данил, конечно, и не егоспецы…

В комнате царил полумрак — плотные шторы тщательнозадернуты. Только Верочкина блузка белела — она лежала на широком диване,прикрыв ноги клетчатым пледом. Завидев Данила, легонько ворохнулась,приподнялась на локте.

Данил прошел к дивану, включил лампу на столике. Молодаяженщина поморгала от неожиданно залившего ее неяркого света, бледно, растерянноулыбнулась. Подсунутое Пашей снадобье брало свое: она сейчас пребывала вчуточку сдвинутом состоянии, и воля малость подавлена, и легонькая прострацияимеет место быть…

Данил придвинул мягкий стул, уселся так, чтобы его лицо непопало в конус неяркого света. Вера все еще улыбалась — вяло, отрешенно:

— Эти ваши штучки…

— Такова се ля ви, — сказал Данил. — Вера-Верочка-Вероника,Вера-Надежда-Любовь, а «веритас», как известно прилежным ученикам, наклассической латыни означает «истина»…

— Вы со мной играете?

— Нет, — сказал Данил, тихонько выпил полбутылки и отставилее подальше. — Или — почти нет. Игра — это всегда притворство, а я нисколечконе притворяюсь, Вера. Я вам сочувствую, я вам и в самом деле сочувствую, яценил и уважал вашего мужа…

Вялый всплеск агрессии:

— Как охотник — натасканную легавую?

— Вера, вот так со мной не надо, — сказал Данил. — Серега небыл юной гимназисткой, а я не был богатым ловеласом… Он делал определеннуюработу, которую выбрал себе сам. Добровольно. И не хотел другой. Его полностьюустраивала эта… Он, кроме того, был взрослым, психически здоровым человеком ипотому прекрасно отдавал себе отчет, что его работа опасна, иногда. Вот я вамвкратце обозначил свои соображения по поводу… У вас нет возражений по существу?Серьезных, взрослых?

Она отрицательно помотала головой, роскошные белокурыеволосы закрыли лицо. Данил нагнулся и двумя пальцами убрал светлые пряди зауши. Пояснил:

— Мне нужно видеть ваше лицо.

— А если я вас пошлю?

— Далеко?

— Далеко…

— Не стоит, Вера, — сказал Данил тихо. — Я не пират, а вы непринцесса у меня в плену. И не на танцах к вам клеюсь. Вы прекрасно былиосведомлены, что может случиться ситуация, когда кто-то вроде меня будет вас,извините, допрашивать. Вы как-никак не жена слесаря и не супружница обнищавшегодоцента. Я не хочу быть жестким, мне не доставляет никакого удовольствия на васдавить… Только, бога ради, не прикидывайтесь возмущенной школьницей, которой натанцах одноклассник погладил попку… Вы достаточно взрослая и достаточно умная.Я имею право вас допрашивать, а вы обязаны отвечать.

Несмотря на все, что произошло. Я имею право, а вы обязаны…Итак?

— Ну что вам от меня-то нужно?

— Да ничего особенного, — сказал Данил. — Для началаскажите, чего вы боитесь. Или — кого.

— Я-а? — Она чуть не рассмеялась, но передумала в последниймомент, грустно покривила губы. — Ничего я не боюсь.

— Врете.

— Да нет!

— Ну, этак перебрасываться мячиком мы можем долго-долго… —решительно прервал Данил.

Вера подалась к нему, придвинулась вплотную, обдавая запахомдухов, положила ему руку на плечо и запустила кончики пальцев под воротничокрубашки:

— Данила Петрович, бросьте вы эти преамбулы и скажите прямо,что вы меня хотите… Что я, ваших взглядов никогда не замечала?

Данил пожал плечами, сказал с искренним разочарованием:

— Вера, не заставляйте меня считать вас полной дурочкой. Длявас самой в первую очередь унизительно… Ручку уберите. И застегните верхниепуговки, мне это ничуть не мешает, но все же снижает деловую серьезностьмомента.

Во-первых, если вы сейчас вздумаете истерически рыдать илипросто хлюпать носом, я вас вульгарно отхлещу по физиономии. Во-вторых,послушайте модную песенку. Голос у меня грубее, чем у Аллегровой, но вотхрипотца почти та же самая, а это позволяет рискнуть… Младший лейтенант,мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой… Лейтенант, правда, в данномслучае старший…

Ну, расскажите мне про вашего галантного и обаятельногостаршего лейтенанта.

Его белоснежная «девятка» меня не особо интересует, равнокак и сексуальные подробности, зато во всем остальном прошу полнойоткровенности. Чтобы я мог сопоставить ваш рассказ с тем, что мне уже известно.А известно мне немало.

Работа такая. И не скулить, я сказал! — прикрикнул он сненаигранной злобой.

— На пушку берете? — произнесла она с некоторойнеуверенностью.

За эту неуверенность Данил моментально и зацепился:

— Ерунда. Этот снимочек, по-вашему, «пушка»? Узнаете себя? Япрекрасно знаю, что сие фото отражает, скажем так, середину бурного романа: напервом свидании господа офицеры все же не кладут этак по-хозяйски лапу набедро, задирая юбчонку, — по крайней мере, когда объятие происходит средь беладня на людной улице… Вам напомнить дату? Или показать другие снимки, отражающиеэтапы бурного романа?

— И вы туда же? — вырвалось у нее чуть ли не стоном.

Данил внутренне возликовал. Конечно, он блефовал — у него небыло ни единого доказательства в пользу того, что этого мачо в безукоризненнойформе к ней подвели. Просто-напросто работяга Лемке трудолюбиво зафиксировалВерочкин роман с этим типом и сделал пару снимков, не занимаясь глубокойразработкой. Единственная зацепка — это то, что белоснежная «девятка»принадлежала, промежду прочим, вовсе не мужчине, а даме, за каковой и числиласьв местной ГАИ. Но это ни о чем еще не говорило — можно ездить по доверенности,можно выпросить машину у любящей тетушки, дабы произвести впечатление напредмет обхаживаний…

Однако ее обмолвка многое меняла…

— Вера, ты меня заставляешь изрекать жуткие банальности, —поморщился он. — Путь у тебя один — откровенно все рассказать. Иначезапутаешься так, что я за твою холеную шкурку и гроша ломаного не дам. Игры унас серьезные, сама знаешь, а охранять тебя у меня нет возможности…

— Совсем?

— Ну, как сказать… Своих мы охраняем… А вот стукачей нелюбим.

— Я вам не стукачка!

— Тогда колись! рявкнул он, ничуть не играя.

— А что со мной будет?

— Отправлю в Шантарск, — моментально ответил он. — К маме спапой и их налаженному благосостоянию. Вера! У меня нет времени!

— Но вы обещаете…

— Руки о тебя никто пачкать не будет. В том случае, еслиникого не продала…