Пули над сельвой - Виктор Степанычев Страница 16

Дон вышел на связь после того, как они почти час летели над сушей. Вадим уже интересовался у Эда, не забыла ли о них «вышка». На свой вопрос он получил емкий ответ, что ему следует заткнуться и следить за приборами. Похоже, пожилой угонщик сам нервничал, ожидая связи.

Разговор был короткий. Дон сообщил, что видит «Боинг» на экране радара и до следующего сеанса связи они по-прежнему будут лететь в режиме радиомолчания. Эд оживился, вылез из кресла второго пилота и отправился в салон, вероятно, чтобы поделиться хорошими новостями с подельниками.

Вадим остался в одиночестве. Хотя какое одиночество – он чувствовал прикованный к нему взгляд Луизы. И помнил слова Рея о том, что пассажиры не знают, кто она такая и что будет, если она рассердится… Поэтому Веклемишев сидел спокойно и, несмотря на то что у него был порыв выдать сигнал тревоги пилоту истребителя, сопровождавшему лайнер, делать этого не стал. Во-первых, было сомнение, что летчик поймет его точно. Во-вторых, не было желания дразнить даму, присматривающую за ним, и узнавать, что будет, если она выйдет из себя. А в-третьих, летчик и так понимал, что на борту происходит что-то нештатное.

«Вышка» вышла на связь примерно через полчаса. Дон был деловит и сух. С Эдом он перекинулся парой фраз, сообщив, что все идет согласно плану. Вадиму же Дон приказал изменить направление полета и снизиться.

– Росси, отключай автопилот, разворачивай машину на курс сто восемьдесят шесть градусов. На какой высоте идете?

– Тридцать шесть тысяч футов, – доложил Вадим.

– Сразу после разворота снижайся до двадцати двух тысяч, – скомандовал Дон. – Работать спокойно и аккуратно.

– Вас понял, приступаю к маневру, – доложил Веклемишев.

Волнение было, но уже не такое, как в первый раз, когда он отключил автопилот. Вадим взялся левой рукой за штурвал, а правой щелкнул красным тумблером. Все равно екнуло. Табло «Автопилот включен» погасло. Самолет летел, как и летел. Почти привычно, но аккуратно, он потянул штурвал влево. «Боинг» не спеша, как бы лениво, стал крениться на левую плоскость.

Пилот «F-16» мгновенно среагировал на маневр лайнера. В ту же секунду, когда «Боинг» качнулся для разворота, истребитель свалился на левое крыло и ушел куда-то вниз, выйдя из поля зрения Вадима. Он выдерживал крен лайнера до тех пор, пока картушка компаса не заплясала около цифры сто восемьдесят пять. Выровняв машину и уточнив, что недотянул до нужной риски два градуса, он еще разок наклонил лайнер, выводя на нужный курс.

Установив авиагоризонт, Вадим перешел к смене эшелона. Он плавно двинул штурвал от себя. Нос самолета пошел вниз и горизонт стал медленно подниматься перед его глазами. Стрелки альтиметра пришли в движение. Вадим не знал, какой должна быть скорость снижения и на всякий случай потихоньку повел штурвалом на себя. Стрелки немного замедлили ход. Стало закладывать уши. Пришлось несколько раз зажимать нос и продувать пазухи, восстанавливая давление.

Дождавшись, когда высотомер приблизился к отметке двадцать три тысячи, Вадим потянул штурвал к себе, еще более замедляя скорость вращения стрелок альтиметра. На нужной высоте штурвал принял нейтральное положение. Веклемишев проверил положение авиагоризонта, направление и высоту полета. Все стрелки застыли на цифрах, соответствовавших указаниям Дона. Сейчас они летели почти на юг на высоте примерно семи километров над землей. Вадим перевел тумблер автопилота в положение «включено» и проследил, как загорелось табло.

– Дон, я Росси, – проговорил Веклемишев в гарнитуру. – Маневр выполнил, направление сто восемьдесят шесть, высота двадцать две тысячи, автопилот включен.

– Понял тебя, Росси, – донесся до него голос Дона. – Все выполнил верно. Следующее перестроение через тридцать минут. Я с вами свяжусь.

Веклемишев откинулся на спинку кресла. Неожиданно он ощутил сильную усталость. Чувство было такое, словно бегом занес на пятый этаж мешок с цементом. Плечевые и локтевые суставы едва не ломило от непомерной тяжести. Вадим понимал, что это ему только кажется, однако ощущения были не из приятных. Сказывалось нервное напряжение.

Веклемишев посмотрел на Эда, сидевшего в кресле второго пилота. На этот раз угонщик чувствовал себя лучше. Видимо, он уже уверовал в летную профпригодность Вадима.

– Отлично, амиго! – похвалил его Эд. – В тебе чувствуется прирожденный летчик. Не знаю, как у тебя с языками и хороший ли ты коммерсант, но пилот вышел бы превосходный.

Вадим промолчал, сдерживаясь, чтобы не высказаться, кто мог бы получиться из Эда и кем он стал. Да и благодушие пожилого угонщика улетучилось, когда справа и слева к «Боингу» вновь пристроились истребители.

– Не вступай с ними в переговоры, – скомандовал Эд. – Нам осталось лететь не больше сорока минут. Сбивать они нас не станут. Даже если на земле предполагают, что самолет захватили террористы, крайних мер принимать не будут. По нашему маршруту нет ничего серьезного – сплошная сельва да мелкие городки.

У Вадима прямо-таки чесался язык спросить, а к кому себя причисляют угонщики, к террористам или какой иной категории. Однако он предпочел промолчать. Не хотелось давать лишний повод для расправы с ним. У Веклемишева и так были опасения, что он слишком много узнал об угонщиках, чтобы остаться в живых. От него не скрывали имена, хотя, может, это были лишь псевдонимы, только он один знал, что разговоры с сообщниками на земле ведутся по мобильному телефону. И подобные звонки очень легко вычислить, зная примерное время связи. А все это – ниточки, потянув за которые можно размотать клубочек захвата «Боинга». Ну а на гуманизм преступников и благодарность за спасение жизней Вадим рассчитывал меньше всего. Три хладных трупа из четырех на борту свидетельствовали, что комплексов в этом плане у угонщиков не имеется. Как-то не было заметно по их лицам и того, что они мучаются от угрызения совести.

Исходя из данного расклада, Веклемишев предположил, что ему после посадки, если таковая будет удачной – три раза тьфу через левое плечо, надо будет очень сильно задуматься о собственном спасении. Не души, но тела. Он даже на глаз примерился к форточке, той, что слева от него. Это на случай, если придется срочно смываться с борта. Маловатой показалась форточка, хотя, если поднатужиться, можно и протиснуться…

Ухваченное краем глаза какое-то движение слева отвлекло его от дурных мыслей. Если точнее, направило в иное русло. Опять яростно семафорил пилот истребителя, изображая руками какие-то фигуры. Последнее маневрирование, видимо, подсказало и ему и, соответственно, наземным службам, что «Боинг» исправен и им можно управлять. Вот и выделывал летчик «F-16»-го пассы, немо призывая следовать за ним.

Выполняя полученные от Эда указания, Вадим лишь посмотрел в сторону истребителя, грустно покачал головой и отвернулся. Его мысли перекинулись на скорую посадку. Эд сказал, что им осталось лететь менее сорока минут. И если кругом сельва и мелкие городки, откуда взяться взлетно-посадочной полосе, способной принять «Боинг». Не надо быть слишком догадливым, чтобы понять, что любой мало-мальски серьезный аэропорт по маршруту следования их самолета взят под усиленную охрану и готов встретить угнанный лайнер во всеоружии. На что рассчитывают Эд с компанией, оставалось только гадать. Еще более запутывала обстановку «вышка». Дон сообщил, что видит их на экране радара. Выходит, он располагает навигационным оборудованием, которое должно вывести «Боинг» на взлетно-посадочную полосу. Но где может находиться эта самая полоса, подконтрольная угонщикам?