Морской узел - Андрей Дышев Страница 16

Но вот Пацан сдавленно икнул, и я услышал, как гулко стукнулось о пол его ослабшее тело. Я обернулся. Игнат – бледный, бесцветный, словно сошедший с черно-белой фотографии – стоял над неподвижным телом, пустыми глазами глядя на рыжую копну волос, у корней которых набухала, разрасталась красная, как клюквинка, капля.

– Хватай его за ноги! – шепнул я, поднимая с пола пистолет.

– Я его не убил? – с трудом разлепляя сиреневые губы, произнес Игнат.

– Нет, не убил, а вот тебя я сейчас точно прибью! – шикнул я. – А ну, быстрее!

Игнат затолкал гаечный ключ в карман и взялся за ноги Пацана. Я видел, что мой союзник сам напоминает оглушенного и ему нелегко управляться. Мы кое-как дотащили рыжеволосого до лестницы, ведущей в трюм. Я выцарапал из дверной щели помятый хомуток и захлопнул дверь.

Теперь все зависело от того, насколько быстро мы найдем лодку и спустим ее на воду. Я тихо открыл дверь и вошел в кают-компанию. Сумрачно. Над штурманским столом горит маленький настенный светильник, какие используются в купе поездов. Пахнет кофе. Они недавно были здесь. Ужинали? Обсуждали дела?

Я быстро пересек кают-компанию, на ходу оттягивая затворную раму пистолета. Краем глаза увидел метнувшегося в угол человека в серой робе, весь сжался, напрягся, казалось, рукоять пистолета стала деформироваться в моей ладони… Но тотчас напряжение схлынуло. Что ж это я как дикарь, впервые оказавшийся внутри судна! Чуть отражение Игната в зеркале не расстрелял! Я обернулся. Игнат плелся за мной, как тень. Я подмигнул ему. Надо приободрить его, вселить уверенность в успехе. А то совсем ссутулился, втянул голову в плечи. Нет, не боец он, не боец! Я показал ему глазами на штору гардероба. В трюме я дважды повторил ему, что он должен будет встать за шторой и стоять там тихо и неподвижно, как вешалка, пока я буду осматривать парусную. Но гуманист забыл обо всем, он видел перед собой только мою широкую спину и хотел спрятаться за ней, как за кирпичной стеной. Пришлось мне схватить его за плечи и повернуть лицом к гардеробу. Хотел еще пинка дать для профилактики, да пожалел.

Вот дверь в парусную! На «ушках» висит замок. Не амбарный, конечно, но функцию свою выполняет, меня внутрь не впускает. Пришлось вернуться к камбузу, взять секатор для разделки курицы. Сколько прошло времени с момента, как Игнат оглушил Пацана? Минуты три или больше? Отвратительное чувство испытываешь, когда лишь от времени зависит: суждено тебе выжить или нет. Если компания забеспокоится о Пацане, трудно будет рассчитывать на удачу…

Я завел секатор за «ушки» и одним рывком сорвал замок. Прежде чем открыть дверь, оглянулся на гардероб. Из-под шторы торчали протертые на носках ботинки Игната. Что ж это он в таких грубых и тяжелых ботинках на морскую прогулку отправился? Парень бедный, набожный, одевается просто и скромно. Много ли слесарь автобусного парка получает? Я зашел внутрь парусной. Здесь темно, иллюминатора нет, но можно различить контуры стеллажей. Похоже на парную в бане – полати, смятые простыни. Только вместо простыней здесь свалены в кучу паруса. А это что в углу лежит, похожее на автомобильную покрышку? Э-э, да это же лодка! Скручена в рулон, стянута ремнем. Новенькая, присыпанная тальком. Между складок торчит патрубок ниппеля, к нему прилажен баллончик со сжатым воздухом. Чека на баллончике опломбирована. Сорвать пломбу, выдернуть чеку – и лодка стремительно станет наполняться воздухом.

Я затолкал пистолет за пояс джинсов, схватил лодку в охапку, радуясь тому, как все удачно получается. Теперь надо незаметно выбраться на палубу, бесшумно зайти в воду, и уже там накачать лодку. Игнат, наверное, оцепенел от страха. Стоит неподвижно, как мумия, не дышит, молится. На всю жизнь запомнит парень эту морскую прогулку. Мы с ним оба вляпались в одно и то же зло. Лотерея! Носится зло по миру, собирает дань. Мы с Игнатом жертвы от имени общества, остальные пока могут спать спокойно. Мне казалось, что я давно исчерпал свой лимит неприятностей. Ан нет! Опять я по горло в дерьме, опять за свою жизнь плачу налог – вместо кого-то другого, вместо тысяч и миллионов злостных неплательщиков, везунчиков. Может, судьба все-таки более справедлива, чем мне кажется? Может, она приносит в жертву тех, у кого есть силы бороться, сопротивляться?

По стенам кают-компании скользят призрачные отблески. Они для меня словно фонарики, путеводители. Я приблизился к двери. Руки заняты лодкой, чтобы выйти наружу, придется толкнуть дверь ногой. Нет, не стоит этого делать, лишние звуки нам ни к чему. Пусть Игнат идет впереди меня и открывает дверь. Можно дать ему пистолет, чтобы он не так сильно робел. Хотя…

Я не успел подумать о том, стоит ли доверять оружие Игнату, как вдруг раздался чудовищный грохот, и мне показалось, что от этого звука мое сердце разорвалось, подобно гранате, на тысячи осколков. Оторвалась веревка вместе со шторой, и я увидел, как Игнат в панике выбегает из гардеробной, и глаза у него безумные, бессмысленные. Ничего не соображая, он налетел на большой оцинкованный таз для стирки, лежащий на полу вверх дном, и снова раздался тот же барабанный грохот, похожий на смех железных чудовищ. Мой сопливый союзник скинул с полки таз, да еще со страху задел его ногой! Этот грохот наверняка разбудил несколько жилых кварталов на берегу!

Не стоит говорить, какие страшные ругательства облепили мой язык! Игнат должен был тотчас сгореть от моего испепеляющего взгляда.

– Ты что?? – едва смог вымолвить я. – Идиот…

Теперь уже не было смысла ходить на цыпочках и притворяться лунным бликом. Я с силой врезал по двери ногой, ринулся наружу вместе со своей ношей, на секунду застрял там, не вписавшись по габаритам, и в которой раз убедился в истинности утверждения, что беда одна не приходит. Кольцо от чеки зацепилось за дверную ручку, и я с опозданием заметил это, когда уже вырвал его, и сжатый воздух с бешеной скоростью стал поступать во внутренние камеры лодки. Она раздувалась, полнела, высвобождалась из моих объятий прямо на глазах, и я понял, что застряну в дверном проеме навсегда, если проявлю нерасторопность. Выскочив на палубу, я швырнул лодку, этого распухающего джинна, за борт. Теперь бы самому прыгнуть в воду, но где же Игнат?

Со стороны носа раздались крики, кто-то встревоженным голосом позвал Пацана, а следом за этим раздалась автоматная очередь. Я выхватил пистолет, выстрелил в лампочку, болтающуюся над кормой, да промахнулся.

– Игнат!! – рявкнул я, испытывая неудержимое желание врезать своему союзнику по носу.

Я увидел, как из-за рубки появилась темная фигура Фобоса. Схватившись за гик, похожий на ствол орудия, он смотрел на меня и неторопливо, будто пачку сигарет, доставал пистолет из поясной кобуры. Я кинулся в кают-компанию. Игнат, словно червь в муке, запутался в брошенной на пол шторе. Он сидел на полу, сучил ногами и, как мне показалось, плакал от злости и бессилия.

– Почему ты не отстреливаешься! – с претензией выкрикнул он.

Я схватил его за воротник куртки и поволок к двери, но проем уже заслонил собой Али в майке и шортах, по своим размерам превосходящий меня вместе с лодкой.