Антиджихад - Альберт Байкалов Страница 16

В полицейском участке Дрона и Джина рассадили по разным камерам. Как понял Дрон, это были своего рода одиночки. Небольшой бетонный подиум представлял весь интерьер камеры. Не было даже окна. Вместо одной из стен – вертикально установленные металлические прутья.

Мешая английские, русские и турецкие слова, ему с трудом удалось узнать у полицейского, который перед тем, как отправить в камеру, еще раз обыскал его и отксерокопировал паспорт, что здесь они пробудут недолго. Подобными делами занимается Департамент безопасности, и туда уже сообщили о задержанных террористах.

– Мы не террористы! – попытался на английском возразить Дрон.

Вместо ответа ему двинули по спине резиновой дубинкой и препроводили сюда.

Сейчас, расхаживая из угла в угол узкого, как пенал, помещения, Василий лихорадочно размышлял над создавшимся положением.

Вообще он уповал на то, что турецкие власти, закрывающие глаза на то, что их страну уже давно используют чеченские боевики для решения своих задач, отнесутся к ним не очень строго. Обычно в Турции они лечатся после полученных ранений, решают организационные вопросы в Конгрессе чеченского народа, печатают свою литературу.

Но есть и другая сторона медали: на этой территории уже на протяжении многих лет ведется борьба с курдскими сепаратистами, и он не исключал такого развития событий, как попытку властей приписать его и Джина к этому движению. Как раз только сегодня утром в новостях сообщили о серии взрывов, прокатившихся по городу ночью. Ведь будь полицейский уверен, что он приехал из Чечни, то вряд ли назвал бы его террористом. Сидеть он, конечно, здесь не будет, и ему особо ничто не угрожает, но может уйти много времени на разбирательства. В Москве ждут результатов от их поездки, а они прохлаждаются в застенках силовых структур чужой страны. Хотя, с другой стороны, Дрон не считал эту командировку бесполезной. Пусть они ничего не узнали о проекте «Карточный домик», зато обнаружили, что кроме них кто-то так же занимается этой проблемой. Он был уверен, что Иса сообщил об этом Родимову. А каким способом и кто будет их отсюда вытаскивать, не имело уже ровным счетом никакого значения. Однако он ошибался.

Шаман подходил к двухэтажному зданию, расположенному на окраине Стамбула, где размещался приемный секретариат «Конгресса», когда ему позвонил Иса и сообщил о случившемся.

– Значит, задача меняется, – выслушав Ису, вздохнул Шаман.

– Что ты намерен делать? – настороженно спросил брат.

– Вместо того, чтобы лапшу на уши вешать о предоставлении финансовой помощи для возвращения домой, попытаюсь через «Конгресс» добиться освобождения Дрона и Джина, – пояснил Шаман. – Чеченцы имеют здесь большой вес. Туркам хватает возни с курдами. Не хватало им еще ссориться с кавказцами, которых здесь не меньше трех десятков тысяч.

Сотовые телефоны, находящиеся у офицеров, были надежно защищены от прослушивания, и они разговаривали без опасений.

В помещении «Конгресса» было прохладно – работали кондиционеры.

Уточнив у сидевшего за столом администратора, к кому можно обратиться по поводу незаконного задержания граждан Ичкерии, он направился на второй этаж.

В тесной комнатушке за столом с установленным на нем монитором компьютера сидел уже немолодой мужчина.

– Здравствуйте, – Шаман нерешительно сделал шаг и остановился.

По-чеченски ответив на приветствие, хозяин апартаментов указал рукой, на которой не хватало трех пальцев, на стоящий по другую сторону стола стул.

– Я чеченец, – Шаман обвел взглядом стены комнаты, размышляя, как сформулировать вопрос. – Приехал сюда с тремя нашими братьями. Сначала мы лечились. У нас были проблемы со здоровьем. Случайно попали под русские бомбы. А потом решили сделать одно дело, – он выдержал паузу, собираясь с мыслями, – в общем, двоих арестовала местная полиция. В этой стране мы ничего противозаконного не совершали. Просто хотели узнать одну вещь…