Время барса - Петр Катериничев Страница 15

Все ждали Романа Ефимовича. Ландерса. Миллионера, мецената и депутата.

Авторитетного человека, способного решать проблемы друзей. Способного создавать проблемы недругам. Способного устранять проблемы вместе с людьми" их создающими.

И как только он появился в холле — упругий, как натянутая струна, и жесткий, как клинок, — все пришло в движение, гости вечера оборотились к нему, как металлические опилки поворачиваются в сторону сильного магнита. А сам Роман Ландерс, словно сошедший с рекламной картинки «Кремлевская» — укрепляет характер!", подтянутый, с жестким волевым лицом и полуседыми густыми волосами, непринужденно раскланивался с дамами, перебрасывался фразами с господами, и нельзя было не отметить, что, в отличие от большинства присутствовавших здесь мужчин, двигался он с энергией и грацией, какая дается многолетней тренировкой тела, упорством духа и той особой уверенностью, которая приобретается лишь вместе с деньгами и властью. Очень большими деньгами и непосредственной, неограниченной властью. Бывший спортсмен-пятиборец, да в недавнем прошлом еще и бессменный чемпион республики по военно-прикладным видам спорта, теперь он был депутатом, кандидатом и прочим, прочим, прочим. Но большинству здесь собравшихся он был необходим как человек, способный справляться с любыми проблемами.

— Мужик — упасть не встать! — восхищенно произнесла Оля Сорока, наблюдавшая тусовку в холле с маленького балкончика.

— «Младой хазарский князь Ратмир…» — с улыбкой процитировала Аля.

— Девочки, быстро, быстро! — запрыгал по ступенькам администратор.

На балкончике тем временем объявились два неулыбчивых субъекта. Оглядев девушек с головы до ног, но вовсе не тем взглядом, каким окидывают хорошеньких барышень представители сильной половины человечества, — неулыбчиво, с каменными, как у манекенов, лицами, они довольно неучтиво вытеснили их с балкона и остались там, заперев за собою дверь.

— Дебилы! — в сердцах ругнулась Оля Сорока. — Весь кайф поломали.

— А ты уже размечталась, как занежишься с дядей Ромой на водяной постельке? — поддела ее Аля.

— Да ладно тебе. Скажешь, плохо такого дядку-спонсора отхватить?

— У него таких леденцов, как ты, — полный набор.

— Егорова, ты хамишь.

— Слегка.

Перебрасываясь фразами, девчонки уже успели спуститься в комнату для переодевания, сбросить одежду и влезть в платья первой коллекции, прозрачные, как туман. Мальчики-модели числом четверо переодевались здесь же, но это мало кого волновало: ориентации они были такой, какая на подиуме и вокруг него вовсе не является уделом «сексуального меньшинства».

— Зацепить любого мужчинку на ночь, пусть и крутого, как семь поросячьих хвостов, — невелико дело, — тем временем развила животрепещущую тему Оксана Костюк. — А вот сохранить его насовсем — это уже искусство.

— Где-то я это уже слышала, — огрызнулась Оля.

— И немудрено. Потому что это истина, — примирительно пожала плечами Аля.

— Как ты там сказала?

— «Младой хазарский князь Ратмир…»

— Красиво. Это из сказки?

— Ага. Пушкин.

— Жаль, что жизнь — не сказка.

— И даже очень жаль. Зато наше представление — похоже.

Музыка зазвучала едва слышно и вскоре заполнила собою все пространство; сущее будто пропало: зал погрузился во тьму, люди замерли, притихнув, словно исчезли вовсе, и освещенный подиум стал местом волшебства, чародейства, тайного знания о тьме и свете, о зле и добре, о смерти и бессмертии.