Палач в белом - Михаил Серегин Страница 15

– В принципе запретить я вам ничего не могу, – пожал я плечами. – Можете даже глотать шпаги и пить бензин. Сколько бы раз вы к нам ни попали, больница ничего не теряет. Счета оплачивать вам. У вас, наверное, большая пенсия, если вы можете позволить себе такое развлечение?

– У меня супруга – неплохой адвокат, – кашлянув, ответил Чехов. – Специализируется на имущественных спорах... Если она не даст мне вдруг отставку...

– Непременно даст, – заверил я. – Кому интересен муж, регулярно отправляющийся на больничную койку?

Маленькие глазки Чехова злорадно сверкнули. Он ткнул в меня кривым коротким пальцем и заявил:

– Вот оно, очередное свидетельство антигуманных настроений в медицинской среде! Вы считаете, что возможна дискриминация по состоянию здоровья, не так ли? Совсем недаром вам предложили поучаствовать в эвтаназии, дорогой Владимир Сергеевич! Видимо, что-то такое прочитывается в вашем лице...

Он задел мое больное место. Туманная история продолжала бередить мою душу. Мне казалось, что она должна иметь продолжение, но откуда оно последует, я сообразить не мог. Уже несколько раз я порывался поделиться своими изысканиями с Юрием Николаевичем, но все как-то руки не доходили. Теперь, раз уж он вспомнил эту историю, я решил воспользоваться моментом.

– Кстати, об эвтаназии, Юрий Николаевич, – сказал я серьезно. – Хочу спросить вашего мнения. Человека, так сказать, соответствующего опыта... Дело в том, что я все-таки попытался разузнать о дальнейшей судьбе гражданина Зелепукина и с большим огорчением узнал, что он недавно скончался...

И я изложил Чехову все, что мне удалось выяснить.

На лице Чехова появилось выражение удивления и недовольства. Он даже полез в карман за сигаретами и, достав одну, зажал ее крепко губами. Однако, заметив мой сокрушенный взгляд, убрал ее и разразился уничтожающей тирадой:

– Не понимаю я вас! Неужели вы все-таки приняли эту историю всерьез? Ведь это дело настолько темное, что даже профессионал за него не взялся бы! Разве что за очень крутые деньги... Ну и что вы в результате выяснили? Подозреваемых нет, свидетелей нет, ничего нет!.. Вы спрашиваете моего мнения? Вот оно – выбросьте все это из головы!

– Но труп-то ведь есть! – упрямо заметил я.

Чехов с досадой махнул рукой.

– А кто сомневается в естественности смерти? – презрительно сказал он. – Только вы! Человек абсолютно посторонний... Гражданин Зелепукин скончался после тяжелой и продолжительной болезни, свидетельство о смерти подтверждает это, тело предано земле, покойника уже начали забывать... Более того, женщина, которую вы подозреваете, вероятнее всего, тоже покинула нашу юдоль, переселилась, так сказать, к антиподам... Чего же вы хотите?

– Но я чувствую, что Зелепукин умер не своей смертью! – заявил я.

– Ну, хорошо! Попробуем зайти с другого конца, – смиренно сказал Чехов. – Допустим, вам удается добиться уголовного расследования. Допустим! Женщину задерживают, тело эксгумируют, проводят сложную, дорогостоящую экспертизу... И в результате выясняют, что смерть наступила от естественных причин! Зелепукину, извинившись, отпускают, а вас вежливо просят оплатить издержки... А следом и обиженная вами женщина выставляет вам ответный иск – о клевете. У вас, кстати, жена не адвокат? – хитро сощурившись, закончил Чехов.

– Я пока вообще не женат, – ответил я. – Но вот что я вам скажу, Юрий Николаевич! Чем больше и успешнее вы меня разубеждаете, тем крепче делается моя уверенность в насильственной смерти Зелепукина. Не знаю почему, но я чувствую это очень остро. Может быть, потому, что совесть моя не вполне чиста. И в ответ на ваши пространные рассуждения об ограниченности медицинской науки мне хотелось бы задать, в свою очередь, вопрос – а ваша оперативно-разыскная наука? Неужели она настолько бессильна, что, даже имея стопроцентный злой умысел, труп и прочее, не в состоянии изобличить преступника?

– Изобличает, кстати, следователь, – проворчал Чехов. – Но в каком-то смысле вы правы. Не в состоянии! И очень даже часто не в состоянии. Все, в конечном счете, упирается в экономические нюансы... Представьте себе, сколь кропотливым и долгим будет в данном случае расследование, каких средств оно потребует... А какова его экономическая целесообразность? Нулевая!

– А нравственная? – напомнил я.

– А нравственная волнует, кажется, только вас, – спокойно заметил Чехов. – Представляете, в наше трудное время, когда столько нераскрытых громких убийств, столько миллионных афер, следственная бригада будет работать на удовлетворение вашего нравственного чувства!

– Ну, следственная, допустим, не будет, – согласился я. – Но я имел в виду другое. Можно ведь попробовать разобраться, так сказать, частным порядком...

Чехов иронически взглянул на меня и сказал покровительственно:

– Кем вы себя вообразили – Лу Арчером, Майком Хаммером?.. Комплекция, впрочем, у вас... Да и движетесь вы... Боксом занимались?

– Кандидат в мастера, – гордо сообщил я. – Бывший, конечно.

– Ну что ж, по одному параметру подходите, – милостиво согласился Чехов. – Но, заметьте, частный сыщик непременно имеет за плечами опыт полицейской работы... Где он у вас?

– Потому и прошу у вас совета, – скромно пояснил я.

– Совета... – проворчал Чехов и, опустив голову, погрузился в раздумья. – Ну что ж, если вы так настаиваете, кое-что я вам могу посоветовать. Но все равно, боюсь, вы таких наломаете дров...

– Авось не наломаю, – заверил я. – Я везучий...

– Ну-ну, – хмыкнул Чехов и уже решительно сунул в рот сигарету. – Но, не обессудьте, я буду курить! Без курения какое же расследование! – Сердито сопя, он раскурил сигарету и придвинул к себе чашку с розовым цветком на боку, чтобы стряхивать в нее пепел. – Что скажете?

– Ничего не скажу, – покорно произнес я. – Наверное, по-своему вы правы... Я – весь внимание!

– Ну-с, так! – Чехов с большим удовлетворением затянулся и выпустил огромное облако дыма. – В общем, вы меня где-то задели. Пробудили, можно сказать, азарт. И, в сущности, вы правы – преступник неизбежно оставляет следы. Может быть, и стоит их поискать. Не знаю, принесет ли это нам с вами удовлетворение, но, как говорится, все лучше, чем по подъездам шататься...

Он хохотнул и сделал новую затяжку.

Я терпеливо ждал, а Юрий Николаевич, кажется, от души наслаждался как сигаретой, так и тем, что курил ее в моем присутствии. Наконец он соизволил продолжить свои рассуждения.

– Итак, что я подумал, – сказал он серьезно. – Если начинать в этом деле с заказчика, то есть с супруги покойного, мы действительно сразу заходим в тупик, о котором я вам говорил. Но если зайти с другого конца? – Он посмотрел на меня суровым взглядом матерого законника. – Исполнитель! Несомненно, он был. И скорее всего он из вашего брата. Сама Зелепукина на убийство не пойдет, я думаю. Она из таких натур, которые при всей своей кровожадности боятся даже вида крови. Поэтому она и платила, не скупясь. Хотя кто ее знает, что она имела в виду, говоря «неплохо заплачу...».