Служебный разбой - Кирилл Казанцев Страница 15

Лакей все так же стоял у двери. Он молча отпер замок и выпустил журналиста в подъезд.

Сергей медленно сошел по лестнице вниз. Может, тот лакей, что был при дверях, и был человеком братвы? Бянко стало вдруг легко. Жалость пропитала его сознание – он погибнет ни за что, погибнет по глупости. И Аннус тут ни при чем, хоть он и подлец. Виной всему сам Сергей – нечего было лезть в это дело. Помер Мулатов – и бог с ним! Скончался сын поэта Контенко – и ладно! Нет, полез ради шумной статьи, ради мизерной премии и похвалы шефа. А кто такой редактор Калашников? Козлопан. И ради одобрения козлопана он вляпался в дерьмо? Нет, он не глупец. Сергей Бянко – тупой болван. Дурак.

– Урод!

Журналист очнулся от громкого окрика – сержант на входе смотрел сурово, похлопывая резиновой дубинкой по своей ладони. Сергею было не до него. Ударить он не посмеет.

– Сам урод! – буркнул Бянко, выходя на улицу.

– Что ты сказал?

– Стой, где стоишь.

Сергей оказался на улице. Сержант вдогонку рявкнул:

– Ты как разговариваешь с милиционером при исполнении? Да я…

– Перестань гавкать, пес цепной.

Выпустив пар на страже порядка, Сергей задумался. Что можно было предпринять, чтобы нейтрализовать возникшую опасность? На Анисима злиться не хотелось, хотя он и мог додуматься своей курчавой башкой, что не следует безоглядно отдаваться велению похоти. Красивая самка призывно раздвинула ноги, а он и рад стараться. С одной стороны, Аннус спас Сергея, поразив трубой киллера в переулке… Бянко почти ежечасно возвращался в мыслях к тому происшествию. Неужели его заказали? Кто и почему? Он отметал это предположение. Скорее всего, они случайно столкнулись с бандитом, который напакостил и уходил с места происшествия, а они мешались, и он попытался их убить, но Аннус разделался с ним с помощью водопроводной трубы. Он спас жизнь Сергею, но привязанности к нему не возникло. Как она могла возникнуть, если на второй день Анисим оттрахал в редакционном туалете Таисью Нелюдову, красивую блондинку, на которую Бянко пялил глаза третий месяц, не решаясь перевести служебные отношения в личные. Зато Аннус не побрезговал. Сергей пошел в туалет – ключ брать не пришлось, ибо Фруев, ехидно подмигивая, сказал, что ключ от туалета забрал стажер. Сергей толкнул дверь и обомлел – Аннус, всаживая член в счастливую Таисью, повизгивал от удовольствия. Заметив Бянко, он не смутился, но ловко выскользнул из ласкового лона красавицы, развернул ее лицом к себе и, надавив руками на плечи, перевел ее на минет. Сергей обалдел – такого он не ожидал ни от Аннуса, ни от Нелюдовой.

Анисим, подмигивая, спросил:

– Курить есть? Сигарета?

При этом сидящая на корточках Таисья, не прерывая минета, умудрилась улыбнуться Сергею.

Вспомнив этот случай, Бянко заскучал еще больше. Даже яички заломило – до того явно он представил улыбчивую красавицу Таисью. Тогда еще гад Воскутков, этот чертов Кунни, ядовито спросил:

– Что так долго в туалете?

На что Сергей ему ответил:

– Сходите туда, вас там ожидают. Поможете Нелюдовой.

И сейчас Аннус перехватил красавицу Нелли, на которую у Сергея посреди дня встал, дерет девицу в гнетущей тишине, скот безмозглый, – а умрут они вместе. Аннус хоть со смыслом погибнет – красивых баб побабахал в полное удовольствие, оставил капли африканского ДНК в организме распутниц; а он, Серафим, он за что смерть примет? Нет, он глуп, глуп. Глупец.

Сергей взглянул на свои часы. Итак, он поручил Анисиму вести слежку за домом Горохова, надеясь, что в отсутствие хозяина начнутся некие подозрительные перемещения, а стажер элементарно напакостил. Запорол дело. Даже если Горохову представить доказательства (которых не было), что Аннуса с пути истинного сбила госпожа Нелли, а не наоборот, они себя не спасут. Был только один шанс – Азаров говорил, что Нелли вовсю пялилась с лакеями, и выдавать Аннуса им могло оказаться себе дороже – всплывут факты ужасающего разврата молодой супруги, и Алик Горохов тогда не помилует никого. На этом можно было попытаться сыграть – он не полезет в змеиное гнездо, свитое в квартире Горохова, а они не тронут его. Значит, Анисима он оставит на посту у газетного киоска, пусть ведет наблюдение, но так, чтобы об этом в квартире не знали. Сергей даже сэру Горохову скажет, что передумал вести наблюдение.

– Сережа!

Сияющий от счастья Аннус выбежал из подъезда, распахивая руки. Бянко хотел избежать объятия, но не удалось – стажер налетел ураганом и закружил Сергея. Тот оттолкнул Анисима.

– Идиот! Уйди от меня!

– Зачем ругался? Я так весело!

– Конечно, что тебе переживать – оттрахал жену Горохова.

– Она сам мне дала! Тебя ждаль…

– Ты?

– Зачем я? Он ждаль… Нелли… – Аннус мечтательно закатил глаза.

Сергею захотелось его ударить, но он сдержался.

– Ты как в квартиру к ней попал?

– Я? Тут сидел, у киоск, газету листать. Вышел слуга, позваль… Нелли целоваль меня… Я счастье…

– Будет тебе счастье, когда ее муж яйца твои вырвет вместе с потрохами.

– Я не куриц, у меня какой яйца?

– У тебя? У тебя яйца черные. Такие круглые штучки, которые между ног болтаются.

Аннус помрачнел.

– Я виноват, да?

– Виноват! Ты сел открыто. Почему не затаился? Сидит у всех на виду – вот он я!

– Ты не говориль таиться.

– У самого головы нет? Не мог догадаться?

– Я не догадаться. Я не разведчик. Я журналист. Я писать в газета – ньюспейпа. Репортаж.

– Замолкни, достал ты меня! Нет мне от вас жизни, от идиотов. Ты – здесь, в редакции – Фруев и Куннилингус, еще Азаров с его страхами… Продолжай следить за домом. Тебя не должны видеть из окон этой квартиры.

Чтобы не впадать в ненужные препирательства, Сергей поспешил прочь, сел в свою «десятку» и поехал. Хоть одно хорошее за эти дни – машину заимел, ай-фон, немножко денежек… Убить могут и нищего, а так хоть жизни успеет попробовать.

Благие размышления прервало появление Фруева. Он стоял прямо на повороте и усиленно голосовал, махая вытянутой рукой. Сергею не оставалось ничего, как притормозить. Фруев удивился:

– Ты?!

Бянко подумал, что зря остановился. Сейчас начнутся распросы: чья машина, на какие шиши приобрел? Ничего подобного не хотелось.

Но Фруев, словно его подменили, бесцеремонно плюхнулся в переднее кресло, спросил о другом:

– Ты в редакцию?

– А что?

– Подвези. Горю! Человек меня ждет.

Делать нечего, поехали.

У входа в здание томился в ожидании мужик, эдакий крестьянский сын. Фруев, не сказав «спасибо», выскочил из машины, подбежал к мужику, подхватил его под руку и увлек в вестибюль.