Холодный свет луны - Александр Тамоников Страница 14

Через час до пленников донеслись приглушенные расстоянием и бетоном очереди. Сначала они не поняли, что означает далекий треск. Савельев поднял голову с матраса:

– Стреляют где-то, что ли?

Рябов остался на месте:

– Похоже! Наверное, в лагере занятия по огневой подготовке проводят!

Лейтенанта ответ сержанта удовлетворил.

Действительно, если рядом лагерь подготовки боевиков, то стрельба в нем дело обычное, вот только…

Савельев воскликнул:

– А почему мы до этого времени ни разу не слышали автоматных очередей? Или огневой подготовке в лагере не уделяют должного внимания? И это на объекте, где готовят боевиков для войны с нашей армией?

Величко тоже приподнялся:

– А ведь командир прав! Раньше никакой стрельбы слышно не было!

Рябов ответил:

– Как вам вариант того, что духи совсем недавно оборудовали новое стрельбище у лагеря, а раньше использовали другое, откуда стрельба в кишлаке слышна не была?

Казакевич сплюнул:

– Ну что ты, Рябой, за человек? Так и норовишь все испортить.

– Да я что? Или не может быть того, что предположил?

Савельев приказал:

– А ну заткнулись! Всем молчать!

Пленные замолчали.

Там, откуда слышалась стрельба, ухнули два мощных взрыва, повлекшие за собой взрывы послабее.

Лейтенант воскликнул:

– Это уже не учебная стрельба! Это подрывы ликвидаторов минных полей. Я-то знаю, как рвут «чушки»! Теперь вопрос: духи сами уничтожают минные поля, которые наверняка окружают лагерь, где содержатся не только боевики, но и пленные, или это делает кто-то другой? А, военные?

Рябов почесал затылок:

– Да духам вроде ни к чему свои мины взрывать. Хотели бы убрать поля, так и без подрывов сняли бы заряды. Тем более сами же их и ставили. Но тогда получается…

И вновь Савельев прервал сержанта:

– Подожди, Миша! Подожди! На улице какое-то массовое движение. Топают, как табун лошадей. Что встревожило жителей кишлака? Один против ста – что-то происходит в лагере. Но вот что происходит в этом проклятом лагере?

– Бой там идет, вот что происходит! – сказал Рябов.

– Но, значит, на лагерь совершено нападение извне?

– А может, пленные мятеж подняли?

– Откуда же у них ликвидаторы минных полей? И для чего им их применять?

– Чтобы дорогу к границе разминировать!

– Нет, Миша! Это наши сюда пришли! А мы… в этом мешке! Черт, что-то надо делать! Что-то обязательно надо делать!

– Может, вызовем охранника? – предложил Казакевич. – По трубе ударим, появится.

Рябов продолжил:

– И вниз его!

– Но нам наверх надо!

Пленные как по команде подняли головы к потолку. До люка было четыре метра. Не достать.

– А если пирамидой? – спросил Величко. – Главное, одного поднять. А он и веревку спустит! А?

Лейтенант приказал:

– Значит, так! Действуем по варианту с охранником! Рябов, колоти по трубе! Разговариваю с духом я! Как только он бросит веревку, Величко с Казакевичем дернут ее вниз. Резко дернут, чтобы дух не успел зацепиться за края люка. Ну а дальше посмотрим, кого наверх выводить!

Савельев повернулся к сержанту:

– Давай, Рябов, бей в набат! Пропадать, так с музыкой!

Но не успел сержант ударить прутом в полый кусок квадратной трубы, служившей единственным средством для вызова охраны в случае крайней необходимости. Крышка люка сдвинулась, и в проеме вновь показалось лицо девушки, на этот раз не прикрытое, красивое, детское. Одновременно пленники услышали рокот барражирующих где-то поблизости нескольких вертолетов и мощнейший взрыв, от которого вздрогнули бетонные стены подвала. Фатима спустила вниз веревку с крюком, к которому была прикреплена фляга, и начала что-то быстро лепетать, то и дело оглядываясь по сторонам. Затем исчезла.

Лейтенант взглянул на Казакевича:

– Что она сказала, рядовой?

– Лагерь бомбят вертолеты, атакуют неизвестные войска. Из кишлака вышел на помощь Фархади отряд Карамулло. Но Салакзай со своими верными головорезами остался в селении. Еще она сказала, чтобы смазали обувь керосином, который во фляге, это от собак, и быстро поднимались, но во двор не выходили, ломали большую стену сарая. И дальше бежали из кишлака. Но не к границе, а, наоборот, к каменной гряде, что лежит за арыком. Там начинаются остатки древней крепости Бабер. Сверху никакие укрепления не сохранились, зато под землей целый город. Еще…

Савельев остановил Казакевича:

– Остальное доскажешь на месте. Смазываем керосином подошвы ботинок, флягу забираем с собой. Потом ты, Коля, поднимайся первым и к дверям. Войдет охранник – вали его. Понял?

– Так точно, лейтенант!

– Пошел!

Казакевич быстро поднялся в сарай. Тут же доложил:

– Здесь все чисто!

Лейтенант приказал подниматься остальным.

Последним вылез из подвала сам. Вытянув веревку и, бросив ее возле лаза, указал на длинную стену напротив входа:

– Быстро сделать пролом.

Сержант спросил:

– Чем, лейтенант?

– Башкой! Или ломом, что в углу стоит. На выбор!

Величко схватил лом, ударил по саманной стене. Она поддалась легко, и вскоре пленники пробили проход на улицу кишлака, уходящую к арыку. Лейтенант осмотрел улицу, никого не заметил. Повернулся к солдатам:

– Бойцы! Я – первым, за мной Величко и Казакевич, в замыкании Рябов. К арыку бегом марш!

Лейтенант выпрыгнул на улицу и рванул на восток. Группа пленников без проблем добралась до гряды. И здесь солдаты увидели несколько колодцев.

Савельев приказал:

– Вниз! Держаться друг друга.

Бойцы по одному прыгнули в один из колодцев. К счастью, он оказался неглубоким, всего два метра, и имел выходы в галереи. Лейтенант приказал двигаться на восток. Беглецы прошли мимо колодца, уходящего на еще более глубокий уровень древних укреплений, и вышли в широкое, но невысокое квадратное помещение, от которого отходили два тоннеля. Из одного несло гнилью и противным запахом серы. Лейтенант поморщился:

– Наверное, дальше подземный водоем. С мертвой водой. Такой же я встречал в Туркмении недалеко от Бахардена. Привал!

Бывшие пленники сели на пол у стены.

Сержант спросил:

– Что будем делать дальше, лейтенант? От духов сбежали, а толку? Попали в другой каземат. Долго здесь не продержимся, у нас ни воды, ни лепешек, и наверх не выйти, оружия нету. Пару суток просидим, а потом? Опять к духам? Если, конечно, они сами раньше нас здесь не застукают. Нет, надо было на афганский перевал идти. Зря девку послушали.