Невозвращенцы - Виктор Степанычев Страница 14

Правда, ему в первый день прочитали часовую лекцию о правилах поведения телохранителя, а на вторые сутки провели двухчасовое практическое занятие по физической защите объекта. Однако оба эти урока практически ничего нового, за исключением не столь уж принципиальных мелочей будущей профессиональной деятельности, Стасу не принесли. Он не высказал вслух своих претензий, но про себя решил, что просмотр популярного фильма «Телохранитель» с Кевином Костнером в главной роли принес бы гораздо больше пользы, чем нудная вычитка общеизвестных истин, а также показ и черновая отработка приемов прикрытия и защиты охраняемой персоны.

Оставшиеся семнадцать часов «краткого курса» бывший капитан бегал, прыгал, ползал, стрелял, дрался и беседовал на английском, французском и арабском языках на вольные темы.

Его переодели в легкий комбинезон песочного цвета и кроссовки. Для телохранителя форма не совсем подходящая, а вот для бойца спецназа — в самый раз.

Спринтерские дистанции бега сменяли силовые упражнения на снарядах и отжимания. После десятикилометрового марш-броска с полной выкладкой, не предоставив и минуты отдыха, Стаса поставили на рубеж стрельбы. Он выпустил из «стечкина» две обоймы по движущейся мишени и под палящим июльским солнцем опять рванул по пересеченной местности, накрутив еще как минимум километров пять-семь.

Едва отерев пот после короткого, но жесткого спарринг-боя в полном контакте с бойцом-рукопашником, Гордеев имел честь пить чай с сухонькой старушкой и светски беседовать с ней обо всем и ни о чем на английском языке.

Станислав постарался не ударить в грязь лицом перед приятной во всех отношениях дамой. Однажды, переключая каналы телевизора, он случайно наскочил на сюжет о правилах этикета при дворе королевы Великобритании. Кажется, это случилось незадолго до официального визита Елизаветы II в Россию. Около минуты Стас слушал, какой рукой следует брать блюдце, как поворачивать чашку, накладывать и мешать сахар… Скоро это ему надоело смотреть, и он переключил канал, однако кое-что отложилось в памяти. По крайней мере, то, как вела себя за столом пожилая женщина, напомнило ему ту самую передачу. Станислав, в свою очередь, постарался показать себя если не английским джентльменом, то уж воспитанным человеком точно.

После примерно километрового заплыва по озеру с обжигающе бодрящей, несмотря на жаркую середину лета, водой — видимо, на дне били холодные ключи — его переодели в сухую одежду, такой же песочный комбинезон, и отвели в металлический ангар. Рядом с ангаром стоял вертолет, на котором Гордеева доставили из Москвы в это живописное местечко, затерявшееся в лесах, по его расчетам, где-то в центре Валдайской возвышенности. Вероятно, когда-то здесь стояла воинская часть или располагался военный учебный центр. По крайней мере, спортивный городок и стрельбище смотрелись явно не новоделами.

В ангаре его встретил дочерна загорелый рослый инструктор лет примерно сорока. Он, не спрашивая, занимался ли Стас этим раньше и имеет ли желание сигануть с небес на землю, коротко объяснил правила пользования парашютом. Причем сделал это он на французском языке, а пожелал успешного приземления уже на арабском. Чуть позже Гордеев узнал, что человек этот, бывший капитан-десантник, около десяти лет прослужил в Иностранном легионе, и не только в нем одном.

И здесь Станислав показал, что не лаптем щи хлебает. Точнее, не показал, что его забил легкий мандраж от предстоящего испытания. Гор лишь однажды, еще в училище, прыгал с парашютом и не ощутил при этом особого восторга, как другие, не поймал кайф от свободного полета… А во-вторых, он понял, о чем говорит инструктор, хотя, в общем-то, давно не практиковался в разговорных французском и арабском, все больше налегая на чеченский язык.

После прыжка с парашютом с вертолета Гордееву дали час передышки и привели на полосу препятствий.

Он всегда не то чтобы с удовольствием, но в целом положительно относился к работе на препятствиях. Здесь отсутствовала монотонность и изнурительность обычного бега, вытягивающее жилы напряжение силовых упражнений или крайнее сосредоточение на стрельбе. Полоса включала в себя всего понемногу, и главное было — рассчитать свои силы, распределить их по дистанции, где-то выкладываясь, а где-то давая себе секундный отдых. И делать это Стас умел автоматически, на уровне подсознания, просчитывая ресурсы своего тела, умноженные на мастерство бойца. Более того, полоса препятствий вызывала у Гордеева относительное чувство реальности и приближения к настоящему, «живому» бою.

Перед стартом Станислава все тот же инструктор-парашютист коротко ознакомил, с чем будущему телохранителю придется столкнуться на маршруте, небрежно пробежав указкой по крайне скупой схеме полосы. И, так же как и перед прыжком, он пожелал ему успешного приземления. Причем в его глазах Гор сумел поймать скрытую усмешку и понял, что не все так просто, как видится на деле, и надо быть готовым к любым неожиданностям.

Первый сюрприз, а точнее — сюрпризы, явились в образе снаряженного боевыми патронами магазина к «АК-74» и мощного тесака с широким, остро заточенным лезвием. С этим оружием Стасу предстояло преодолевать полосу препятствий. Он с некоторым удивлением спросил, на каком этапе предстоит реально применить оружие, на что инструктор хмуро бросил: «Узнаешь на месте!» Более вопросов Гор не задавал. Он забросил автомат за спину, приторочил тесак в ножнах к голени и по команде «Вперед!» побежал к первому препятствию.

Начало полосы было стандартным армейским: преодоление стенки, ломаное бревно на двухметровой высоте, «змейка» по коридору и преодоление завала. Далее пошли специальные препятствия штурмовой полосы, в общем-то, знакомые Гордееву: качающаяся стена, горящий бассейн, который следовало перенырнуть под нависшей над ним бетонной плитой. Не составило для него труда забраться на третий этаж имитации дома по выбоинам стены — естественным и искусственным — от одного зияющего пустотой окна к другому.

И тут его поджидал очередной сюрприз. С противоположной стороны дома не было ни веревки, ни уступов, по которым можно было спуститься на землю. Ломать ноги, прыгая с восьмиметровой высоты, у Стаса не было ни малейшего желания.

Впереди его ждали еще препятствия, сверху это было хорошо видно. Остановка и возвращение, то есть спуск по уже пройденному маршруту, значили провал испытания. А это не входило в его планы. Но как двигаться дальше?

Гордеев на короткое мгновение застыл, балансируя в проеме окна на десятисантиметровой деревянной планке, прибитой вместо подоконника. Решение пришло именно от этой деревяшки с облезлой краской.

Прикинув на глаз расстояние от оконного проема, куда он забрался, до окна, расположенного этажом ниже и примерно в полутора метрах правее, Гор повернулся спиной к пустоте и, застыв на секунду, чтобы сконцентрироваться, сделал шаг назад. В мгновение перехватило дыхание и сердце ухнуло куда-то в тартарары. Но этим мелочам внимания уделять не стоило, не в первый раз перехватывает и ухает, сейчас основное — скоординировать свои действия.

Уже в прыжке Станислав рывком прогнул тело, бросив ноги вправо. Одновременно правой же рукой он ухватился за доску, на которой только что стоял. Кисть и локтевой сустав жестко рвануло, но Стас сумел удержаться и маятником качнулся влево, в сторону нижнего окна. Свободной рукой Гордеев сумел дважды оттолкнуться от стены, чтобы не затормозить корпусом на шершавой штукатурке.