Черный пиар - Фридрих Незнанский Страница 14

Спирин Андрей Васильевич, следователь андреевской городской прокуратуры, всей своей душей надеялся стать сватом мэру Андреевска Каширину. Тогда бы, считал он, решились многие его проблемы. Он перестал бы так сильно зависеть от Каширина. Родственные отношения, они все-таки обязывают… Хотя, впрочем, для Каширина и иже с ним слово «обязанность» — пустой звук. Однако Спирин все равно надеялся. Проблема была в одном: его дочка совсем не любила сына Каширина. Правда, эту проблему Спирин отметал, как настоящий деспотичный папаша. Его больше беспокоило другое: еще было неизвестно, серьезны ли намерения сына Каширина, может быть, он вовсе и не собирается жениться на его дочурке.

Однажды, довольно давно (хотя, впрочем, и не слишком), оперуполномоченный Спирин чуть не загремел со службы из-за мэра города, когда задержал за продажу фальшивых долларов двадцатилетнего парнишку. Откуда же ему было знать, что это сын самого Каширина? Дело конечно же уладили, а вот самому Спирину пришлось худо.

«А будет еще хуже!» — понимал оперуполномоченный. Но дело повернулось совсем иначе. И удивлению Спирина не было предела. Мало того, что его благосклонно простили, вскоре он даже сделался следователем. Разумеется, не за так просто… Последовал недвусмысленный намек: «Вы очень ответственно подходите к своей работе. Это очень хорошо. Мы вами довольны. И нам очень нужны свои люди в прокуратуре». Нужны, так нужны! Разве ж он, Спирин, против? Он не против. Далеко не против! Наоборот, рад стараться, раз такое дело. По крайней мере, материальная сторона жизни Спирина начала существенно улучшаться.

А потом неожиданно оказалось, что сын Каширина ухаживает за его дочкой. Спирин возблагодарил небеса и стал размышлять о близкой свадьбе и приданом для дочери и месте проведения свадьбы. А еще потом, не без помощи мэра Каширина, Катенька Спирина поступила в Академию нефти и газа в Москве. Туда же, в Москву, отправился и сын Каширина делать свой бизнес.

Поэтому в каждом телефонном разговоре с дочерью Андрея Васильевича интересовало только одно:

— Как там Сергей? Приезжает к тебе? Ты его часто видишь?

— Какой еще Сергей, пап? — как ни в чем не бывало отвечала дочь.

— Что значит какой Сергей?! — сердился отец. — Каширин! У тебя там много Сергеев, что ли?!

— Ой, один, один! — без всякого энтузиазма в голосе отвечала дочь. — Да заходит иногда…

— Что значит «иногда»? — пугался отец.

— Да надоел он хуже горькой редьки! В Москве столько девчонок шикарных. И чего он только ко мне прицепился!

— Ты, Катюха, не смей так говорить! — наставительно говорил Спирин. — Он же тебя любит!

— Ну конечно, любит! — вяло реагировала Катенька. — А я-то его нет!

— Ничего, Катенька, ничего, — наставлял ее Спирин. — Парень он видный, из хорошей семьи… Стерпится — слюбится.

— Ну вот еще! — капризно возражала дочь. — Я его терпеть не собираюсь.

— Поговори у меня! — начинал сердиться Спирин.

— Все, пап, мне пора, — предусмотрительно заканчивала разговор Катенька. — Целую, пока.

— Да. Кать, это… — спохватывался Спирин. — Как учеба-то?

— Нормально. Продвигается, — торопливо отвечала дочь. — Все, пока.

— Ты, Кать, это… — просил ее Спирин. — Нормально чтоб все… Серегу не обижай. Он хороший парень. Сын мэра! Может, что у вас и получится там, а?

— Все, пап, пока.

— Ну пока, пока. Ты не забывай, что я тебе говорю-то… Поняла? — Но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Спирин клал трубку и глубоко вздыхал. Беда с этими детьми…

…Гордеев вошел в кабинет следователя Спирина, и сразу же в голове его промелькнуло: «Нет, с этим дела нормально не пойдут».

За столом сидел тучный человек с хмурым недовольным лицом. Он делал вид, что напряженно изучает какие-то материалы. Услышав, как хлопнула входная дверь, он недовольно приподнял голову, презрительным взглядом окинул с головы до ног Гордеева и опять погрузился в чтение.

Гордеев поморщился. Он терпеть не мог такого типа людей, которые делают вид, будто у них проблем больше, чем у других, и будто их проблемы важнее и серьезнее, чем у всех остальных. Весь вид Спирина говорил: «Ну что ты здесь ходишь, ошиваешься, меня от важных дел отрываешь. У тебя делишки — тьфу, а у меня — ого-го! Тебе сюда лучше и не соваться!»

— Добрый день, — громко произнес Гордеев, подходя к столу следователя. — Гордеев Юрий Петрович, адвокат Евгения Зайцева. — Он протянул ему для пожатия руку.

Спирин окинул его таким ледяным и презрительным взглядом, что Гордеев понял: надеяться на какую-либо помощь бесполезно. Не подавая ему руки, Спирин ответил:

— Спирин Андрей Васильевич, веду дело Зайцева.

«Да, с тобой каши не сваришь. Предчувствие, как всегда, не обмануло», — подумал Гордеев, и так как следователь не предложил ему присесть, он сам придвинул стул и сел на него.

Спирин внимательно смотрел на Гордеева, наконец выдавил из себя:

— А документы?

— Ах да, — спохватился Гордеев и достал из кармана удостоверение.

— Хорошо… — внимательно изучив документ, сказал Спирин. — Ну и?…

— Ну и, — усмехнулся Гордеев, пряча удостоверение в карман, — хотелось бы взглянуть на дело Зайцева.

Следователь так долго и напряженно изучал лицо Гордеева после этих его слов, что Юрий посчитал нужным добавить:

— Как адвокат имею право.

Спирин медленно поднялся, открыл шкафчик, достал оттуда папку и, не говоря ни слова, небрежно бросил ее на стол.

— Спасибо, — произнес Гордеев, беря папку. — Ничего, что я прямо здесь изучу дело? Правда, наверно, буду мешать вам своим молчаливым присутствием, отвлекать вас от каких-нибудь серьезных дел, — съязвил он.

— Ничего, — грубо ответил Спирин. — К тому же вы не имеете право выносить дело. А отдельной комнаты у нас все равно нет. Так что придется терпеть…

Он снова погрузился в чтение.