Связной - Евгений Сухов Страница 13

— Да.

— Вот что сделаем, а давай мы с тобой прогуляемся во внутреннем дворике. Что-то ты выглядишь бледновато, — сочувственно произнес старший лейтенант. — И воздух тут какой-то затхлый! Неудивительно, все-таки тюрьма.

— А нас пропустят? — с сомнением посмотрел Геннадий на Романцева.

— Не переживай, со мной где угодно пропустят, — усмехнулся старший лейтенант. — Ну, чего сидишь? Потопали! Ты по свежему воздуху не соскучился?

Вышли в коридор. Надзиратели с равнодушными лицами, завидев старшего лейтенанта с арестованным, предусмотрительно открывали двери. Вышли к короткой лестнице, выводившей во внутренний двор, и под присмотром бдительного начальника караула, молодого парня с лейтенантскими погонами, ступили на гранитную брусчатку.

Романцев задрал голову. Вверху двор был перекрыт металлической решеткой, а по периметру двора на толстых стенах с автоматами за плечами размеренно прохаживалось двое надзирателей. Все было сделано таким образом, что не возникало даже мысли совершить побег. Наверняка заключенными, проведшими здесь не один месяц, овладевало чувство безысходности. Их можно было понять.

— И как тебе здесь? — неожиданно спросил старший лейтенант, кивнув на караул, размеренно прохаживающийся по каменной кладке. — Не тесно?

— Было бы трудновато, если бы не было никакой надежды… А так ничего, справляюсь.

Неожиданно распахнулась соседняя дверь. Четверо бойцов с карабинами за плечами под командованием строгого капитана вывели немолодого мужчину с завязанными за спиной руками и поставили у противоположной стены, на которой можно было рассмотреть отметины от пуль.

— Да, я тебе забыл сказать, — продолжал старший лейтенант Романцев. — Здесь еще приводят в исполнение приговоры. Приговоренных привозят едва ли не со всей области. Место удобное, малолюдное, не расстреливать же их в Лефортово! А здесь как-то сподручнее.

Вошел капитан и, не обращая внимания на Романцева с Копыловым, скомандовал:

— Становись!

Бойцы привычно выстроились в линию в нескольких шагах от арестованного.

— Заряжай!

— Ты знаешь, кто это такой? — неожиданно спросил Романцев, повернувшись к побледневшему Копылову.

— Ни малейшего понятия, — выдавил тот из себя.

— Вот как… А я думаю, что вы знакомы. Это ведь хозяин явочной квартиры. Надумал с нами хитрить? Но такие вещи не проходят. Война, братец! Становись с ним рядом!

— Постойте, не нужно, — вцепился Копылов в рукав Романцеву, — это не хозяин явочной квартиры, вы что-то путаете! Хозяин явочной квартиры совсем другой человек!

— Так, значит, хозяин явочной квартиры все-таки имеется? А ты нам про него ничего не рассказывал. Становись к стене, рядом с ним!.. Чего стоим? — повернулся старший лейтенант к расстрельной команде. — Связать предателя родины и к стенке!

Подскочившие красноармейцы расторопно перетянули запястья Копылова веревками, накинули ему на голову мешок и поволокли к месту расстрела.

— Позвольте, я все скажу! Я сделаю все, что нужно!

— Готовьсь! — привычно произнес капитан, отступив в сторону.

Солдаты вскинули карабины.

— Богом прошу!..

— Богом, говоришь… Отставить! — приказал Романцев. — Снимите с него мешок, — показал он на Геннадия Копылова. — А другого увести обратно в камеру.

Подскочивший боец сорвал с головы Копылова мешок.

— Так мы будем говорить?

— Да, — трясущимися губами произнес диверсант.

— Что ты мне забыл сказать?

— Нам показали фотографию связника, и мы должны были встретиться с ним в этот же день.

— Так почему же не встретились?

— Нас арестовали!

— Где находится явочная квартира?

— В частном доме на Приозерской, восемнадцать. Я должен был сначала постучать три раза в дверь, а когда он откроет, назвать пароль.

— Что за пароль?

— «Вам письмо от Машеньки». Ответ: «А на словах она ничего не хотела передать?»

— Твоя забывчивость чуть не стоила тебе жизни, Копылов!

— Я не забыл. Просто… просто жаль его стало. Уверяю вас, больше такого не повторится.

Посмотрев на часы, Романцев произнес:

— Жалостливый, значит… Это неплохо. Но чтобы в последний раз… А сейчас на сеанс связи. Какой у тебя позывной?

— «Бобер».

— Хм, «Бобер», говоришь? Весьма симпатичный зверь… Надеюсь, Бобер, в твоей радиограмме не будет никаких неприятных сюрпризов для нашей контрразведки?

— Не будет.

— Вот и отлично! Капитан, я забираю у тебя этого Бобра на пару часиков под свою ответственность. Не возражаешь?

— Конечно же, нет, товарищ старший лейтенант. Он ваш!

— И еще вот что, дай мне пару молодцев, пусть они проводят нас до НКГБ.

— Ерофеев, Звонарев! — окликнул капитан бойцов. — Поступаете в распоряжение старшего лейтенанта.

— Есть!

— Ну, чего застыли? — спросил Романцев. — Ведите его к машине, не за шиворот же мне его тянуть! А то, я вижу, у него ноги в землю вросли от страха. Если надумает бежать… стреляйте на поражение!

Громко стуча сапогами, прошли в кабинет. Указав Копылову на рацию, стоявшую в углу, Романцев скомандовал:

— Начинай. Посмотрим, что ты за «пианист»!

Геннадий Копылов привычно щелкнул замками, открыл корпус. Повернув большую черную ручку, включил радиостанцию. Отрегулировал амплитудный модуль, избавившись от импульсивных помех. Лампы передатчика замигали, приготовившись к работе, и он в ожидании посмотрел на старшего лейтенанта.

— Вот тебе текст… — положил Романцев перед Копыловым лист бумаги.

Прочитав содержание, тот удовлетворенно кивнул, быстро зашифровал и взялся за телеграфный ключ:

«Юпитеру. Прибыли благополучно. На явочную квартиру не пошли, хозяин вызывает подозрение. Он не похож на человека с фотографии. Сняли квартиру недалеко от железнодорожной станции. Наблюдаем за передвижением состава. Установили знакомство с двумя служащими с железнодорожной станции. Бобер».

— Готово. Вот только как по поводу знакомства с двумя служащими? Центр может потребовать серьезную информацию.

— А ты не переживай, информация будет, — усмехнулся Романцев. — И пусть знают, что вы способны устанавливать контакты со служащими, представляющими интерес для разведки. Как скоро будет ответ?

— В течение нескольких минут, как только расшифруют текст. — Прижав плотно к голове наушники, Геннадий возбужденно заговорил: — Кажется, вышли в эфир, передают мои позывные… — Взяв со стола карандаш, принялся быстро записывать на листке бумаги. — Вот, — протянул он листок бумаги.