Спасти президента - Сергей Зверев Страница 13

Президент Правдин развел руками:

– Ничего не поделаешь, законы аэродинамики и гравитации обязательны даже для президентов. Вы в первый раз летите «бортом номер один»?

– Да.

Лепешкин налил в пузатые бокалы коньяк и предложил один из них Ольге.

– И как вам, неискушенной, наш порядок? Внушаить? – снисходительно поинтересовался он.

К удивлению всех, она с пренебрежением поморщилась.

– Так себе, на троечку. Я считала, что на таком уровне все должно быть организовано гораздо серьезнее.

Лепешкин даже обиделся.

– Вы серьезно? И что же вам не нравится? Приведите пример, если не трудно. Я не люблю голословных обвинений.

– Да, что не так? – насторожился и президент.

Ольга осмотрелась, в поле ее зрения попал мрачный тип с пристегнутым к запястью кейсом.

– Ну, возьмем, для примера, вашу тень с ядерным чемоданчиком. Я заметила, что этот человек был с вами, пока мы ехали из Кремля в аэропорт, и здесь продолжает вас сопровождать.

Президент кивнул:

– Ну, разумеется. Он заступил на пост и будет со мною, пока не сдаст его своему сменщику. А что не так?

– Но ведь водитель, который привез нас сюда, остался в машине. А за штурвал самолета сел летчик, а не шофер. И обслуживают в полете нас стюарды, а не официанты. В воздухе – своя специфика, в море – своя.

– И что теперь, на каждый вид транспорта отдельного офицера держать? Вот еще, выдумала! – громко возмутился Лепешкин.

– А почему же тогда спецназ в каждом роде войск свой? На флоте – морской и подводный, в воздухе – воздушно-десантный, в пехоте, во внутренних войсках – тоже отдельный. К тому же я ничего не выдумывала, а просто изучала то, как это делается в Штатах. А там на президентском лайнере имеется и специальный сотрудник, который перед взлетом принимает ядерный чемоданчик, а после приземления его сдает. А наш офицер с вами и дома, и в Кремле, и в самолете. Что это – дефицит доверия? Вернее, дефицит людей, которым можно доверять полностью. У американцев экипаж самолета полностью несет ответственность и за президента, и за чемоданчик. И это только вопрос профессионализма и квалификации. У нас же – чуть ли не наследственная привилегия. А если для вашего офицера полет – уже стресс? Вы ему об исполнении долга, а у него элементарный понос с непривычки. Недоработка, господа.

Президент Правдин усмехнулся:

– Спорно, конечно, но допустим. Еще что-нибудь назовете?

Она задумалась:

– Вот еще пример. Скажите, откуда мы получаем продукты и напитки, которые погрузили для кухни и баров?

За президента ответил Лепешкин:

– Со специальной базы.

– А если в продуктах окажется бомба?

– На базе работают исключительно проверенные люди, – буркнул Лепешкин.

Ольга только отмахнулась:

– Бросьте. Вы же не хуже меня знаете, что даже самого проверенного можно подкупить, можно взять в заложники его семью или пригрозить шантажом. Было бы желание.

Президент посмотрел на своего юного секретаря-референта с нескрываемым интересом.

– А как же с этим справляются наши потенциальные противники?

– Они производят закупки в одном из гипермаркетов. В каком именно – определяет случайный выбор.

Тут к дискуссии подключился и Фабриков.

– Но, простите, того, кто делает ваш случайный выбор, тоже можно подкупить или шантажировать, – возразил он Ольге.

– Теоретически можно, но очень трудно. Не забывайте, что он тоже летит этим самолетом. А наш гипотетический диверсант с базы упаковал бомбу и спокойно ждет взрыва на земле, в полной безопасности.

Президент покачал головой и переглянулся с Лепешкиным.

– Вот так, генерал. Утерла нам нос барышня, – признал он.

Лепешкин виновато развел руками:

– Ну, что ты хочешь? Прирожденный аналитик. Она же дочка Старостина. Тут все дело в генетике. Только я так скажу: если мы будем затовариваться в обычном супермаркете, то загнемся и без всяких террористов. От естественных, так сказать, причин.

Тут все, бывшие в баре, рассмеялись. Напряжение последних дней работы над контрактом, наконец, отступило. Послышались шутки.

– А знаете, Агдамыча в аэропорту чуть не завернули, – громко сообщил Лепешкин.

– Как? Почему?

– Его таможенник спросил: «Что-нибудь запрещенное при себе имеете?» А он отвечает: «Да, имею. Карикатуру на президента».

Громче всех смеялся президент России Василий Васильевич Правдин.

– Ох, что-то мы развеселились. Не к добру это, – утирал брызнувшие сквозь смех слезы Фабриков.

Дверь в бар распахнулась. На пороге вырос радист экипажа.

– Господин президент! Василий Васильевич! – позвал он.

Правдин обернулся к нему.

– Что случилось?

– Катастрофа… повторилось одиннадцатое сентября, только теперь в Европе. Неизвестные террористы на пассажирских самолетах протаранили небоскребы в Париже и гигантское колесо обозрения в Лондоне. Имеются многочисленные жертвы…

Все застыли, будто парализованные. Новость не укладывалась в голове. С громким звоном упал и разбился бокал, и в помещении резко запахло коньяком.

Полет продолжался.

* * *

Десантники помогли спасенному капитану Маккене забраться в салон вертолета. Там уже находился раненый пилот и лежало тело стрелка. Встал вопрос – кому управлять вертолетом.

Копняк только руками развел:

– Я не пилот, я только механик.

Минимальные навыки управления вертолетом имели все члены группы, но тут лететь приходилось в горах, да и не близко.

– Ладно, садитесь, прокачу, – распорядился Серегин.

В ответ на скептические взгляды подчиненных майор пояснил:

– Я до службы ветеринаром работал. Красноярский край, площадь – четыре Франции плюс Бельгия-Нидерланды-Люксембург. Города, поселки, стойбища. Без авиации никак. А штатный вертолетчик наш, Коля, пил по-черному. И как запьет, так на неделю, а то и на месяц. Приходилось своими силами выходить из положения. Вот и освоил поневоле. А в армии еще курсы пилотирования «Ми-24» закончил. Между прочим, был лучшим в группе. А ты, Денис Васильич, полезай в переднюю кабину, за стрелка будешь.

Старший лейтенант кивнул и полез в носовой кокпит, в отделение для стрелка, все остальные погрузились в салон, захватив принесенное Поручиком оружие. Серегин занял место пилота.

Некоторые называют «Ми-24» гибридом самолета с вертолетом, так как, в отличие от большинства вертолетов, взлетает он «по-самолетному». К счастью, твердая ровная поверхность предгорья позволяла сделать необходимый для взлета короткий разбег. Взревела вспомогательная силовая установка, из выхлопа ударил метровый язык пламени, и вертолет оторвался от земли.