Аргументы в обойме - Александр Тамоников Страница 12

— Вам просто надо было выговориться, не важно кому. Раньше у вас не было такой возможности. Маму расстраивать не хотели, а других слушателей не нашли. Все просто. Так часто бывает.

— А вы счастливы в браке?

— Да!

— Я вам по-хорошему завидую.

— И у вас начинается новая жизнь. Вы молоды, красивы, будет, как говорится, и на вашей улице праздник.

— Не знаю!

— Будет. Я знаю!

— Спасибо.

— Да не за что. Позвольте, Надя, несколько вопросов. Они вряд ли будут приятны для вас, но я опять-таки ни на чем не настаиваю. Не захотите отвечать, не надо, я пойму.

Женщина откинулась на спинку лавки, машинально поправила прическу и сказала:

— Спрашивайте.

— У вашего мужа были конфликты с кем-нибудь из начальства района?

— Ну а как же. Бывший глава администрации господин Огурцов Алексей Михайлович, который не сомневался в своей победе на выборах, просто ненавидел Леонида.

— А до выборов какие у них были отношения?

— Не сказать, что дружеские, но и не враждебные. Я бы сказала, ровные, спокойные.

— Их объединяло какое-то дело?

— Было что-то общее, но точно не знаю. Я не влезала в дела мужа.

— В последнее время Леониду Владимировичу кто-нибудь угрожал?

— При мне нет, а так… когда он был на работе, не знаю.

— Но это можно было заметить по изменению в настроении, например.

— Можно. В нормальной семье. Со мной Леонид был всегда одинаково повелителен, требователен и часто груб. Если не считать самого начала нашей семейной жизни.

— Значит, у него была любовница.

— И не одна. Не только помощница. У него появилась и секретарша. Он тоже делил с ней постель, что не скрывал.

— Что, вот так прямо и говорил, мол, Надя, я сегодня сплю с помощницей, завтра с секретаршей, а потом…

— До этого не доходило. Обычно это выглядело так: «Извини, Надежда, у меня дела, сегодня не жди».

— Отчего вы так уверены были в связи мужа с этими женщинами? Ведь у него действительно могли быть дела.

— Телефон. Ведь он звонил им, говорил с ними при мне, даже не выходил из-за стола, договаривался о встречах. Но я не хочу об этом вспоминать.

К лавочке вышел Гарин.

— Вот ты где, Улан, а я набегался… Надежда Алексеевна? — Он заметил и вдову Абрамова. — …И о чем вы здесь, если не секрет, беседуете?

Женщина поднялась и проговорила:

— Если ваш друг, Борис Борисович, пожелает, то он передаст вам суть нашей беседы. Я не против. А теперь мне пора идти. Как я понимаю, убийцу вы не поймали?

— Нет! Но вам ничего не грозит.

— Как бы не грозило сыну.

— И ему не грозит. Но за вашим домом присмотрят.

— Я живу у матери!

— В каком смысле? — с удивлением спросил Гарин.

— В прямом, Борис Борисович. Мы с сыном переедем к маме. Если я и загляну в дом покойного мужа, то лишь затем, чтобы забрать личные вещи.

— Дело ваше, конечно, но…

— До свидания, господа сыщики, — сказала женщина и быстро пошла в обход памятника и трибуны.

Гарин взглянул на Уланова и осведомился:

— И что все это значит, Рома?

— Ты хотел, чтобы я помог тебе?

— Да, я и сейчас прошу тебя об этом.

— Вот я и помогаю. Да ты присядь, в ногах правды нет.

Начальник РОВД устроился рядом с Улановым.

— Ну и?..

— Что?

— О чем ты так мило беседовал с вдовой Абрамова, как вообще вошел в контакт с ней?

— Обещай, что не будешь перебивать и задавать глупых вопросов.

— Ну, конечно, это только ты задаешь умные вопросы, но… обещаю. И слушаю тебя очень внимательно.

Уланов чуть помолчал и спросил:

— План «Перехват», как я понимаю, не дал результатов?

— «Сирена», — машинально ответил подполковник.

— Что, «Сирена»?

— Был введен план «Сирена». Он, как ты правильно понял, пока не дал никаких результатов.

— Еще есть надежда?

Гарин махнул рукой и заявил:

— Какая надежда? Глухо все, как в танке!

— Труп парня?

Гарин вздохнул.

— Рома, я, по-моему, сказал, что готов слушать твой рассказ о беседе с вдовой, а получается что? Я должен отвечать на твои вопросы?

— Это ненадолго. Мне надо знать обстановку.

— Хреновая обстановка. По убитому парню. Он не местный, никогда не проживал в Балаеве. Я сделал запрос в Переславль. Оттуда тоже ничего. И будь добр, расскажи о беседе с Абрамовой.

— Конечно, Боря.

Уланов передал начальнику РОВД суть разговора с Абрамовой.

Гарин выслушал его и не без удивления спросил:

— А что это она открылась тебе? Надежда Алексеевна ведет замкнутый образ жизни. У нее по сути и подруг нет. Дом, сын, иногда мать. На различных публичных мероприятиях не появляется, хотя дала бы фору многим женам местных чиновников. А тут вдруг такая откровенность?

— Ей надо было выговориться. А тут я под рукой оказался, тот человек, которого она считает спасителем себя самой и своего сына. Ведь я уложил их на пол, когда снайпер вбил пулю в голову ее мужа. А на местной тусовке она, наверное, не показывается как раз потому, что даст фору многим женам из здешней верхушки. А они этого очень не любят.

Гарин кивнул.

— Скорее всего так.

— А что за дела были у Абрамова и Огурцова? — спросил Уланов.

— Я в это не влезал. Теперь придется.

— Чтобы с этим разобраться, следует поговорить с любовницами Абрамова. Кстати, а сколько ему было лет?

— Пятьдесят восемь.

— Пора бы и угомониться.

— Ну это кому как. Да, помощницу и секретаршу допрашивать придется, хотя сомневаюсь, что они расскажут что-нибудь важное для следствия, даже если и знают. Зачем им лишние проблемы?

— Тут ты прав. Я, наверное, домой поеду. Сегодня моя помощь здесь не потребуется. Понаедет областное начальство, тебе не до того будет. Как ситуация успокоится, позвони, подскачу.

— Может, у меня остановишься? Начальство, понятно, скоро заявится, но что ему тут делать? На похоронах, это да, а сегодня?

— Нет уж, спасибо. К тебе не поеду. Я домой. Вот после похорон и позвони. Может, что и прояснится.

— Ладно, но погоди. Город оцеплен постами. Ты прямиком на Переславль?