Логово «ВЕПРЯ» - Василий Веденеев Страница 12

Кстати, с ума здесь можно сойти значительно быстрее, чем в открытом космосе: попробуй, месяц за месяцем жить в постоянном нервном напряжении, под обстрелами, среди одних и тех же людей на пятачке земли, продуваемом такими ветрами, что они запросто уносили человека, а любой флаг минимум за две недели превращали в ничто, как будто его и не было. И некуда пойти, разве только, держась за протянутую веревку, из блиндажа в блиндаж, где такой же накат над головой, все те же коптилки, керосиновые лампы и приклеенные на стену около нар картинки из цветных иллюстрированных журналов. Естественно, вырезали только фото красивых женщин.

Вертолет накренился, и Юрий увидел красноватые склоны гор, местами покрытые не таявшим круглый год снегом, и уходящее далеко вниз длинное и широкое Черное ущелье. Оно считалось ничейной землей, как бы своеобразной нейтральной полосой шириной в несколько километров. Неоднократно пограничные десантно-штурмовые группы ходили на нейтралку, всеми силами стараясь закрепиться там на господствующих высотах, но каждый раз, проклиная все на свете, с потерями откатывались назад — удержать эти насквозь простреливаемые высотки не было никакой возможности.

Сидевшим на «Плутоне» засчитывали выслугу день за три и выписывали двойной оклад, который по столичным меркам показался бы просто смехотворным. Но тем, кто ворочал огромными суммами в долларах и раскатывал на шестисотых мерседесах, никогда не удастся понять тех, кто, зарывшись в скалистый грунт, быстро привыкал считать потенциально опасным все, что двигалось в пределах досягаемости артсистем и стрелкового оружия, постоянно экономить воду и в считанные секунды занимать отведенное боевым расписанием место. Без этого тут просто не выжить. Постоянно находясь ближе к небу, к Создателю, среди громад и в постоянной опасности быстрее познавали истинные ценности жизни и начинали осознавать, что они заключались отнюдь не в баксах и «мерсах».

Вертолет на мгновенье завис над маленькой каменистой площадкой, потом осторожно коснулся ее колесами, вздрогнул под резким порывом ветра, сбросил обороты винта и замер. Бахарев открыл дверь и, придерживая рукой шапку, чтобы не унесло ветром, спрыгнул на камни. Летчики уже готовились выгружать доставленные ящики и двадцатилитровые фляги: им не хотелось задерживаться в неприютном и опасном месте.

Около машины суетились солдаты с обожженными горным солнцем, обветренными лицами. Безошибочно определив командира по черной вязаной шапке — во всем остальном он мало чем отличался от подчиненных, — Юрий шагнул к нему и протянул руку.

— Я привез вам воду и «белые носки».

«Белыми носками» на радиокоде называли водку, которой на посту не получали уже несколько» месяцев. Зная об этом, Бахарев специально обивал пороги начальственных кабинетов, прекрасно понимая, что прибыть вместе с «белыми носками» — это уже половина успеха и ему окажут самый теплый прием. И он не ошибся.

— Спасибо, друг! — Командир по-медвежьи облапил его и потянул за собой, в блиндаж. Там показал, где положить вещмешок и автомат, потом приказал принести с кухни котелок борща и, наконец, представился. — Павел.

— Юрий, — Бахарев пожал его мозолистую ладонь. — Вы получили радиограмму?

— Конечно. Да ты ешь!

Он поставил перед майором полный котелок наваристого борща, положил толстый ломоть свежего ржаного хлеба, — успели выгрузить из вертушки присланные буханки, — и алюминиевую ложку. После перелета и нещадной болтанки есть не хотелось, но отказаться означало смертельно обидеть хозяев. Но тут над головой раздался странный гул, со свистом, а потом где-то далеко глухо ухнуло.

— По заставе бьют, — объяснил командир. — Она там, за перевалом. Вот они из-за гор и лупят. Полсотни снарядов выпустят и успокоятся на некоторое время, а потом опять начинают. Беспокойные, черти!

— Вам тоже перепадает?

— А как же? Особенно когда их караван прищучим: у меня круг лые сутки ребята ведут наблюдение. Только они с оружием собираются переправляться на нашу сторону, так мы их из станковых гранатометов, а если сами не достаем, то передаем координаты и бьют дальнобойщики или прилетает авиация. Поэтому мы у них словно прыщ в самом интересном месте.

Он весело захохотал, показав ровные белые зубы и, внезапно оборвав смех, грустно сказал:

— А вообще зря их чурками выставляют. Воевать мы их сами, дураки, научили. Знаешь, какая тут баня, если прорывается группа боевиков человек в семьдесят?

Юрий молча кивнул. Ему ли не знать, что спецназ сопредельного государства, — печально знаменитых «Черных аистов», — во время «нерушимой дружбы между народами» натаскивали лучшие специалисты Главного разведывательного управления нашей армии. А теперь «аисты» не жалея времени и средств натаскивали единоверцев из боевых отрядов оппозиции.

С трудом доев борщ до конца, — с провиантом здесь туго, — Бахарев отставил пустой котелок и поблагодарил командира.

— Куришь? — прищурился Павел.

— Нет, — Юрий отрицательно мотнул головой. — Не приучился.

— Ну и правильно, — сдобрил командир поста. — А я бросил: курящим здесь лихо, особенно если нет погоды и паек не подбрасывают. Лучше перемучиться пару-тройку месяцев, чем всю дорогу страдать, а?

Он весело хлопнул гостя по спине и предложил пойти поглядеть на место действия. Они вышли из блиндажа и спустились в траншею.

— Где они пойдут? — наводя на ущелье стереотрубу, негромко спросил Павел.

— По Черному ущелью.

— Здесь все, что перед тобой, и есть Черное ущелье. Где конкретно, знаешь?

— По карнизу на склоне. По крайней мере собирались там, но в последний момент могут изменить маршрут.

— Они все могут, — зло процедил командир. Он наставил трубу и уступил место гостю. — Вон, любуйся на свой карниз.

Бахарев приник к окулярам и увидел иссеченные ветром красноватые громады скал с наметенным в расщелины сором и нерастаявшим снегом. По краю скал, на приличной высоте, тянулся широкий уступ: по нему свободно мог проехать всадник.

— Другого карниза нет?

— Я не знаю, а насчет них, — Павел показал на горный хребет, — не ручаюсь. Сколько их будет?

— Неизвестно, но думаю не много: они хотят пройти без лишнего шума. Можем устроить там засаду?

— Анчигина! Сумасшедший, как говорил мой сосед-грузин, — Командир выразительно покрутил пальцем у виска. — Туда добираться по горам примерно шесть часов, да через минные поля. Соображаешь?

— Соображаю, — уныло откликнулся Юрий. Если раньше у него еще теплилась надежда как-то исхитриться взять боевиков живыми, то теперь она рухнула: все будут решать пулеметы и снайперы. Вот если подстрелить кого-то из незваных гостей, а потом вытащить оттуда? Один шанс из тысячи, но отчего не попытать счастья? Ведь встречать их на выходе из ущелья бесполезно: там, у боевиков, будут уже сотни дорог и они затеряются среди гор. Да и как добраться до края ущелья? Значит, только здесь!