Предатель жребий не бросает - Сергей Самаров Страница 12

Капитан растерялся, не зная, что сказать, потому что не привык к подобному приему. И сам пленник попытался встать, лицом показывая возмущение таким самоуправством залетных спецназовцев, не понимающих местные реалии, но тяжеленная рука майора только слегка хлопнула пленника по плечу и прессом придавила к стулу. Чтобы встать под такой рукой, нужно хотя бы пару лет ежедневно тратить по паре часов на тренировки в приседании со штангой…

– Вы еще что-то хотите, капитан? – спросил подполковник.

– Я хочу пленника забрать… – Но уверенности голос капитана уже не показывал.

– Я вам уже объяснил. Я не вижу ваших на то полномочий…

– Я офицер ФСБ…

– А я офицер ГРУ. И это никак не меняет ситуации… Будут документы, будем разговаривать. На этом расстанемся, и не мешайте нам проводить допрос, мы как раз начали обсуждать очень интересные темы… – последние слова Разин выделил ударением. – Решетников! Проводи товарища капитана. До машины, чтобы на КПП лишних вопросов не задавали…

Последние слова откровенно давали капитану Решетникову задание, и капитан его понял. Он вышел вместе с Ханкаевым и вернулся только минут через пять. Все это время подполковник с майором, переглянувшись, молчали и допрос не продолжали. Растерянно поглядывал на одного и другого пленник, не понимающий, как так его не отдали в руки представителя ФСБ.

Решетников доложил:

– Джип «Чероки Либерти», новенький, ярко-синий, ждал за воротами… За руль сел сам капитан… Больше в машине никого нет… Перед отъездом позвонил кому-то по мобильнику… Поехал не в Грозный… Но поехал быстро… Я бы даже предположил, что он в сторону трассы отправился… Куда-то к Железнодорожному…

– Я тоже так предполагал… – сказал Разин и посмотрел на пленника. – Он должен в Железнодорожный поселок отправиться… Ты, урод, не расстраивайся… Не отдадим мы тебя на растерзание… Сами сожрем… Живьем…

Пыл чеченца, как показалось подполковнику, поубавился – просто он был не готов к подобному повороту событий, когда его, вопреки ожиданиям, не смогли вырвать из рук спецназовцев. Это уже само по себе несло угрозу.

– Хорошо, говоришь, на наркоте зарабатываешь? На «Роллс-Ройсе» ездишь… – Тон разговора стал вдруг угрожающим, и пленнику показалось, что его сейчас начнут сильно бить.

– Я не говорил, что хорошо зарабатываю… – Он все же пытался взять себя в руки, продолжая гнуть ту же линию, но уже не так уверенно. – Но я зарабатываю достаточно… И все деньги вкладываю в развитие своей республики, в ее восстановление…

– Деньги от наркоторговли… – уточнил майор Паутов.

– Не важно, какие деньги… Они идут на благое дело… – Пленник, кажется, даже гордился своей работой.

– И потому, думаешь, тебя вытащат… – усмехнулся Разин.

– Я восстанавливаю то, что вы разрушили… И потому меня вытащат… – Но убежденности голос пленника уже не показывал.

– Может быть… – согласился Разин. – Может быть, и вытащат… Не буду спорить… Когда ты мне надоешь, я сам тебя отдам им…

Майор Паутов опять прочитал ситуацию, все понял в игре командира и продолжил, памятуя фразу, произнесенную подполковником специально для капитана Ханкаева:

– Но дальше пары километров от города не отвезут… Где-нибудь рядом с дорогой пристрелят… Или даже здесь, у нас в городке попытаются подстрелить… Такое уже бывало…

Пленник поднял удивленные глаза на подполковника, потом перевел взгляд на майора. Он не спрашивал, он просто ждал разъяснений. Но ждал их уже настороженно, с опаской…

– Товарищ подполковник не зря сказал этому капитану, что допрос дошел до обсуждения очень интересных тем… Ты сам слышал и даже не возразил… И капитан понял нас, как и следовало ему понять… А по дороге к машине еще и капитан Рославлев пару фраз добавил… – Ничего не ведающий капитан Рославлев стоял у двери, но добродушным кивком с удовольствием подтвердил сказанное. – Тебя пристрелят… Болтливых вообще не любят… А тех болтливых, кто много знает, всегда считают опасными… Поговаривают, что ты слишком много знаешь, для того чтобы жить и на «Роллс-Ройсе» ездить…

У пленника дрогнула, слегка подгибаясь, нижняя губа – верный признак серьезного испуга. Он сам, похоже, хорошо знал, что бывает с болтунами, и испугаться ему было отчего…

– Завтра позвоню, – сказал Разин. – Лучше сразу в окружную прокуратуру… Пусть забирают… Не захотят, в ФСБ отдам…

– Вас всех самих перебьют… – больше от бессилия и страха, чем от злобы, все-таки сказал пленник. – И ничего вы не докажете… И всю партию отобьют уже сегодня… Думаете, зря капитан Ханкаев в Железнодорожный поехал…

Разин встал. Встал и майор Паутов, понимая, что командир принял решение.

– Где старший прапорщик?

– Ждет команду…

– Поехали… В Железнодорожный… Полное вооружение… Не рейдовое, боевое…

Это значило, что спецназовцы в дополнение к обычному своему легкому снаряжению должны нагрузить себя ручным пулеметом, запасом мин, гранат, двух гранатометов «РПГ-7» и двух огнеметов «Шмель» с комплектом зарядов – ноша нелегкая… Исключение составляли только снайперы, которых нагружать никогда не рекомендуется, чтобы руки не уставали и не дрожали во время стрельбы…

Отправляться с таким грузом в дальний рейд невозможно. Одни мины готовы любые плечи обломать. Но, имея в своем распоряжении боевую машину пехоты, грех не использовать возможности техники…

* * *

Все-таки офицеры мотострелкового батальона не зря считали спецназовцев «вольными птицами» и желали чувствовать себя рядом с ними тоже почти вольными. Представители ни одной другой воинской части не могут так распоряжаться собственным временем и боевыми ресурсами, как спецназовцы. Больше никто в армии не может самостоятельно выбирать себе участок деятельности, кроме спецназа ГРУ. И никто не может отправиться на боевую, предположительно, операцию, не поставив в известность свое командование. Или даже не свое непосредственное, а хотя бы местное командование из РОШа…

Временно прикомандированные к спецназовцам старший прапорщик Радимов, механик-водитель и сержант-контрактник, наводчик-оператор Скобочкин, были не просто рады разнообразию в службе, но и легко выдерживали напряженный ритм работы спецназа, потому что считали за честь для себя войти в состав группы хотя бы на непродолжительное время. Пленного оставить в подвале столовой не решились. Его опять связали и забросили на прежнее место, которое не стало для чечена привычным только потому, что было не слишком, мягко говоря, удобным.

Перед выездом командир отошел в сторону и долго беседовал с кем-то по телефону. Причем сделал несколько звонков, как заметил майор Паутов. Наверное, домой все же позвонил… Наверное, и в диверсионное управление ГРУ. И куда еще? Еще он мог звонить только для того, чтобы выяснить что-то о ситуации вокруг такой большой партии наркотиков и навести справки о том, что представляет собой капитан Ханкаев… И в разведотделе РОШа должны были иметь данные о возможности бандитов в районе поселка Железнодорожный… Все закономерно и естественно. Без таких данных выступать с базы просто опасно. А внутреннее состояние подполковника, его отношение к местному наркобарону и наркоторговле вообще никогда не заставят Разина вовлекать всю группу в сомнительную операцию и подставлять ее под удар. И конечно, долговязому майору Яковлеву в поселок Железнодорожный позвонить следовало… Чтобы в темноте не принял спецназовцев за бронированных боевиков и не спалил гранатой БМП…