Мастер боя - Виктор Степанычев Страница 12

В общем, если убрать из поля зрения новый корпус и заборы, а для полной убедительности еще и подходившие почти вплотную к клинике окраинные девятиэтажки, рисовалась очень даже симпатичная картинка загородного поместья конца XIX века. Стояло оно тогда верстах эдак в семи от города, на склоне пологого холма, прикрываясь им от северных ветров, и имело перед собой перспективу самого Серовска, с кремлем, посадом и пригородами, и раскинувшейся до горизонта луговой заречной стороны, которая и сегодня клочками просматривалась между стеснившимися серыми многоэтажками.

Когда «уазик» проезжал мимо трехэтажного корпуса, Петр обратил внимание на курившего на крыльце молодца. Он был одет вполне цивильно для богоугодного заведения — в строгий костюм и темную водолазку.

Но не это вызывало интерес к субъекту. Глаза Петра, скользнув по фигуре, как-то автоматически выхватили и отметили совсем незаметную мешковатость пиджака у левой подмышки и короткий отросток антенны переговорной трубки, небрежно засунутой в карман. Сам молодец не менее внимательно осмотрел проезжающий мимо канареечный транспорт.

Вылезая из машины, Петр кинул взгляд в его сторону и отметил, что трубка из кармана перекочевала к губам гражданина, старательно разглядывающего прибывших. Разговора на расстоянии слышно не было, однако никаких сомнений не возникало, что темой переговоров являлись прибывшие на милицейском «уазике».

Сержант с Петром вошли в здание, в вестибюле их уже ждали. Два санитара, а может — медбрата, в нечистых халатах, крепкие и хмурые мужики, кивнув Унтеру как давнишнему знакомому, обратили взоры на Петра.

— Что с клиентом? «Белка» или как? — деловито осведомился один из «братьев» и тряхнул тряпичным свертком. — Рубаха нужна?

— "Или как", — доложил сержант. — Спецсредства без надобности. Память мужик потерял в результате ранения...

— А ранили где? — лениво спросил второй, поняв, что активная помощь в данном случае не потребуется.

— Где сейчас воюют, там, видать, и ранили... — с неохотой ответил сержант. — Илья Сергеевич когда будет?

— Скоро должен вернуться с обхода. Он на второй территории.

Действительно, ждать долго не пришлось. Минуты через три в вестибюль в сопровождении молодого человека и молодой женщины — все в белых халатах — залетел небольшого росточка энергичный и упитанный колобок с подернувшейся сединой бородкой клинышком.

— Виктор Иванович, Лидия Анфимовна, все вопросы будем обсуждать завтра на планерке. Они слишком серьезные, чтобы решать их на ходу. Идите, занимайтесь своими делами, — строго и безапелляционно выдал колобок и обратился к прибывшим: — Здравствуйте, молодые люди! Какие у нас проблемы?

— Здравствуйте, Илья Сергеевич! — поздоровался сержант и подал ему сопроводительную. — Вот товарищ, судя по всему, нуждается в вашей помощи.

Колобок внимательно пробежал бумагу глазами, согласно кивая на каждом предложении в бланке.

— Да, наш пациент... — негромко и скорбно констатировал главврач, дочитав сопроводительную до конца, и тут же, спохватившись, махнул рукой санитару: — Ну-ка, милейший, догоните-ка Лидию Анфимовну и скажите, чтобы она вернулась. Этот товарищ как раз по ее части. Ну, голубчик, пойдемте побеседуем с вами.

Беседа состоялась в небольшой комнате рядом с вестибюлем и была не очень долгой. Сначала вопросы задавал Илья Сергеевич. Они касались не столько состояния больного, сколько его недолгой истории. Почему-то особенно главврача интересовал отрезок жизни в Чечне. Петр старался ответить на все вопросы, про себя удивляясь, зачем нужны Илье Сергеевичу подробности, которые тот записывал в свой блокнот. Даже Санькина фотография была весьма тщательно им рассмотрена и изъята для дальнейшего изучения.

Потом настала очередь доктора Лидии Анфимовны. Ее, в отличие от начальства, больше волновали вопросы здоровья пациента — течение болезни, его ощущения и эмоции. Она внимательно осмотрела следы ранений на теле Петра, неощутимо, почти ласково, пробежав по ним пальцами, измерила пульс, давление.

Сержант Волобуев вместе со скучающими санитарами сидел на кушетке у дверей и ожидал решения врачебного консилиума.

— Ваше мнение, Лидия Анфимовна? — осведомился у женщины Илья Сергеевич. — Каков результат осмотра?

— Все симптомы ретроградной амнезии, вызванные проникающим ранением в затылочную часть головы, — доложила доктор.

— Остальные ранения — что вы скажете по поводу их?

— Хорошо залеченные, полученные как минимум год назад и более, а некоторые — совсем давние. На сегодняшнее состояние больного они никак не влияют. И вообще, если бы не проблемы с памятью, пациента можно было бы назвать очень здоровым человеком.

— Какое лечение назначим, коллега? — глаза Ильи Сергеевича остро глянули на женщину поверх очков.

— Пока надо наблюдать, — пожала плечами Лидия Анфимовна. — Сейчас трудно что-то определить. Для больного с таким диагнозом в первую очередь необходимы время и терпение. С казанским пациентом мы долго ждали результата, но все же добились своего.

— Согласен с вами, — удовлетворенно кивнул главврач. — А пока отправим больного в карантин на пару неделек. Прибыл он к нам из местности в эпидемиологическом отношении совсем неблагоприятной, да и в Серовске обитал в месте, прямо скажем, сомнительном. Еще проблема с медицинским полисом, а точнее — с его отсутствием, но, думаю, решим и ее. Давайте ваши документы, товарищ сержант. Вот вам роспись, что мы гражданина на лечение приняли. Зайдите к секретарю — знаете, где она сидит, вы у нас не новичок, поставьте печать и отправляйтесь на свой боевой пост. Всего хорошего!

Унтер, получив бумаги, на прощание искренне пожелал Петру:

— Давай, боец, выздоравливай побыстрее.

Далее была баня, а точнее — душ; его камуфляж поменяли на застиранное, бывшее когда-то белым нательное белье и полусуконные коричневые брюки и куртку, а босые ноги обули в стоптанные тапочки из кожзаменителя. И без того короткие волосы стричь не стали. Однако же голову и все остальные оволосенные места побрызгали некоей аэрозольной гадостью, пахнущей, правда, не совсем отвратно. Потом он сдавал на анализ кровь, мочу, какие-то мазки, у него смотрели язык и анус, измеряли рост и вес... В общем, развлечения устроили по полной программе.

Процедуры Петр проходил под присмотром санитаров, которые встретили его в вестибюле. Они скучали ввиду малоопасности и послушания пациента. Лишь по-отечески направляли его возгласами: «Раздевайся... Одевайся... На весы... Вали вон туда...» Завершив приемно-дезинфекционные дела, его повели в карантин, где Петр и должен был обитать ближайшие две недели, как определил главврач.

Располагался карантин на втором этаже трехэтажного корпуса. Они поднялись по лестнице, огороженной сетками, остановились у металлической двери и позвонили. Звонок едва слышно прокурлыкал и затих. В глазке мелькнула тень — там рассматривали прибывших. Замок наконец противно проскреб металлом по металлу, и дверь отворилась. За нею стоял тот самый молодец с опухшей подмышкой, что курил на крыльце корпуса. Из себя он представлял крупногабаритного, на полголовы выше Петра, лет эдак тридцати индивидуума с крайне мрачным, хотя и не совсем неприятным лицом.