Департамент «Х». Кибер-террор - Сергей Самаров Страница 12

– Летим дальше, – прокомментировала свои действия Тамара Васильевна.

Изображение на мониторе дрогнуло и поплыло.

– Стоп, – сказал молчавший до этого капитан Радимов. – Тамара, возьми на десяток метров правее. Что там такое? И чуть-чуть светится.

Изображение сдвинулось.

– Машина, – сказал Васильков.

– Не машина, а трактор, – уточнил Кирпичников.

– Экскаватор, – поправил Радимов своего командира. – Двигатель еще не остыл. Значит, работал. Что делает экскаватор?

– Ямы роет. Не себе, так другому, – пошутил Васильков.

– Если есть экскаватор, значит, есть строительство. Или котлован под здание копали, или траншею под фундамент. А по времени рабочий день еще только-только заканчивается… Если только у них смена не излишне короткая.

– Проверим сначала периметр, – решил Кирпичников. – Потом будем все подробно рассматривать. Поехали, Тамара Васильевна…

Сканирование участка шло не так быстро, как планировалось первоначально, хотя никаких препятствий пока не возникало. Требовались только тщательность и аккуратность при осмотре каждой детали, чтобы не пропустить что-то важное. Но рядом сидел подполковник Васильков, который был главным заинтересованным лицом. Впрочем, ему была нужна любая информация, даже незначительная мелочь. Поэтому дело затянулось вместо планировавшихся тридцати-сорока минут до середины второго часа ночи.

Владимир Алексеевич, видя, что офицеры группы справляются и без него, невольно возвращался мыслями к разговору с женой. Следователь, судя по всему, должен был быть оттуда, с берегов Волги, наверное, из райцентра. Любой московский следак привык не просить дать показания, а требовать, и по поводу и без повода демонстрировать свое право подозревать свидетеля в совершении преступления. Это манера вообще многих следователей. По крайней мере, из тех, с кем подполковнику Кирпичникову доводилось встречаться, такими были почти все. А встречаться доводилось не раз. После каждой боевой операции на Северном Кавказе на место происшествия, как правило, выезжала следственная бригада, которая тщательно обследовала место уничтожения бандитов, проводила по возможности опознание и все прочие положенные им действия. При этом следаки с привычным подозрением относились не только к показаниям пленных, если такие были, но и к свидетельствам самих спецназовцев. Власть свою показывали до смешного старательно. Настолько, что хотелось их послать подальше. Следователи были все прикомандированные, чаще всего из Москвы и других мегаполисов. Из небольших городов встречались редко. Эти вели себя, как правило, более скромно, с пониманием разницы в званиях, и от придирок воздерживались.

Убийство священника в Николе-на-Воложке для сельской местности – происшествие чрезвычайное. Слишком тихой была местность, и самые громкие преступления в таких местах, как правило, сводились к краже пары дырявых валенок, выставленных для просушки на забор. И, наверное, даже следователь чувствовал себя неуверенно, когда ему поручили вести это серьезное дело. В принципе, что мог он узнать у Владимира Алексеевича? Хотя… Как оказалось, подполковник Кирпичников был последним, кто видел отца Викентия Колпакова живым.

После нескольких долгих бесед с иереем Владимир Алексеевич проникся к священнику доверием и уважением. Как, впрочем, и сам отец Викентий к собеседнику, зная, где и кем тот служил и как с ним обошлось потом государство. Владимир Алексеевич только брату рассказал, что его приглашают на новую службу. Брат же и посоветовал перед отъездом зайти к отцу Викентию и попросить благословения. Через полтора часа после звонка генерала Апраксина, предупредившего, что он выезжает за подполковником, Владимир Алексеевич попрощался с братом, повесил на плечо сумку с минимумом необходимых вещей и направился в дом иерея. Мать священника, хлопотавшая во дворе по хозяйству, загнала маленькую, но злобную собачку в будку и пригласила подполковника в дом. Но отец Викентий уже сам вышел на крыльцо, собираясь идти в храм. Поздоровались. Священник был не в духе и, кажется, торопился. Вышли со двора.

– Рабочих хочу проверить. Я им в карты играть запрещаю. При мне не играют, а без меня – постоянно. И вечером, и утром, наверное, до работы. Отниму карты, сожгу…

Вагончик на спущенных колесах, в котором жили рабочие, стоял в церковном дворе.

– Я солдатам тоже запрещал, – согласился Владимир Алексеевич. – Азарт не совместим с внутренним спокойствием. А в спецназе без этого воевать невозможно.

– У меня другая причина. Они же церковь реставрируют – и тут же ее оскверняют. Карты – это осквернение православных канонов. Знаете, как они на свет появились?

– Кажется, в Древнем Египте… Как разминка ума для жрецов.

– Это все враки. Так про карты «Таро» говорят, но это тоже враки. История карт началась только в средневековье. И сначала появились игральные карты, а только потом – «Таро» во многих разновидностях; и уж совсем поздно, при Наполеоне, – «Карты мадам Ленорман». А древнее происхождение картам приписывают те, кто на них гадает, чтобы этот мираж выглядел более убедительным. Начинают с обмана, и обманом заканчивают. Но разговор сейчас об игральных картах. В 1492 году Изабелла Кастильская частично вырезала, частично изгнала евреев из Испании. Разрешила остаться в своих домах только тем, кто крестился. Для евреев это было большой трагедией, и они в отместку испанской королеве придумали игральные карты, которые подарили ее умственно отсталому внуку, наследнику престола, якобы для развития мыслительных процессов. Но в картах изначально был заложен смысл поругания христианства. Вся символика карт – это христианская символика, знаки мученичества и смерти Господа нашего Иисуса Христа на кресте. Каждая масть имеет к христианству отношение. Крести, или, как они еще называются, трефы… Треф на еврейском языке того времени, от которого произошел впоследствии идиш, означает «скверный». Знак бубны ни что иное, как символическое изображение четырехугольных шляпок кованых гвоздей, которыми пригвоздили Христа к кресту. Черви обозначают губку, которую пропитывали уксусом, когда пытались напоить Христа Распятого. А пики – это символ копья которым римский воин пробил ребро Иисуса. Козыри в картах тоже имеют еврейское обозначение. Козырь – это кошерный, то есть, годный только для евреев. Козырь любую карту бьет. Изабелла не поняла значения карт и приняла подарок для внука. Так карты начали странствовать по миру. А теперь ими даже в церковном дворе играют… Не позволю, – сердился отец Викентий. – И ведь люди-то верующие, за копейки работать согласны, перед каждым делом крестятся. А тут – удержаться от заразы не могут…

За этим разговором дошли до церкви как раз в тот момент, когда на дороге показался «Ленд Крузер» генерала Апраксина.

– Кто еще едет? – прищурившись, посмотрел священник в сторону машины.

– Это за мной, – сказал Владимир Алексеевич. – Я как раз и зашел проститься, и благословения попросить. Мне новую службу предлагают. Я согласился. Благословите, батюшка…

Подполковник, как полагается, наклонил голову и скрестил руки перед грудью, правую поверх левой, и ладони сделал чашечкой, в которую, видимо, и должно пролиться благословение.