Афганский кегельбан - Леонид Влодавец Страница 11

— А кто тебе сказал, Федя, — скривил рот Теплов, — что я тебя повезу в ИВС и вообще стану официально задерживать? Ты просто исчезнешь в компании с этими четырьмя ребятами. Бывают с вашей братвой такие мелкие неприятности. Сенсей, наверно, поволнуется, но если узнает, что ты уже ничего не скажешь, то быстро успокоится. Будь уверен.

Маленькие глазки господина Степанова еще больше сузились. У многих бы сердце екнуло от такого взгляда, наверно, и Теплов малость струхнул, но все же собрался с силами и упредил взрыв:

— По-моему, ты меня придушить собираешься? Не спеши, а?! Мало того, что в решето превратишься раньше времени, так еще и погибнешь без всякой пользы, когда мог бы жить и жить. Может быть, и подняться малость смог бы…

— Не понял… — прогудел Федя, но глаза у него резко потухли.

— Видишь ли, гражданин Степанов, я пока с тобой трепался, кое-что проанализировал. И возникло у меня такое впечатление, что твой шеф, то есть господин Сенин, решил тебя то ли кинуть, то ли слегка так подставить.

— Это ты долго придумывал, Вася? — нахмурился зам Сенсея.

— Нет, не очень. Но могу привести тебе несколько фактиков. Твое личное дело — соглашаться или нет.

— Естественно.

— Факт первый. Сенсей намечает на сегодня какую-то серьезную встречу, где должен произойти обмен «чего-то» на круглую сумму в баксах. А сам уезжает в Москву, оставив тебя на хозяйстве, но при этом ничего толком не объяснив. Если ты, конечно, сказал мне чистую правду. Парамону какому-то все сказал, а тебе ни шиша. Тебе это странным не кажется?

— Да нет, не очень, — пожал плечищами Федя, — Парамон должен был на «стрелку» ехать, а мне на фига лишнее знать?

— А ты не боишься, что Леха завтра вернется и скажет: «Федор, где эти ребята? Куда ты их послал?»

— Как это?

— Да так. Ты же мне несколько минут назад сообщил, что Сенсей с тобой об этом деле толковал с глазу на глаз. Потом велел тебе позвать Парамона и остальных, тебя отпустил, а с ними еще беседовал, и тоже без свидетелей.

— Да, — кивнул Федя, — не отрекаюсь, так и было. Мне Леха сказал, будто мое дело проследить, чтоб они уехали вовремя и вернулись. И чтоб бабки в его сейф положили. Ключ мне оставил. Прямо в кейсе или в сумке, короче, в чем привезут. И сумму не сказал, я эти деньги вообще трогать не должен был. За них конкретно Пинцет отвечал. В смысле, чтоб нам самопала или кукол не втюхали.

— Так вот, Федя, раз никто из вашей конторы, кроме Парамона и остальных усопших, не видел и не слышал, как Сенсей этих четверых инструктировал, то господин Сенин вполне может заявить, будто они поехали по лично твоей инициативе. Ведь ваши братки в «Куропатке» видели, как ты их сегодня отправлял куда-то.

— Вась, я понимаю, что у вас, ментов, есть дурная привычка всех подозревать. Но я-то с Лехой не первый год корешусь. Не надо меня с ним лбами сталкивать, ладно?

— А я и не сталкиваю. Верить шефу — твое право. Но все же у меня лично может иное мнение быть.

— Мне это по фигу — фантазируй что хошь.

— Хорошо, давай еще пофантазирую. Представь себе, что к твоему разлюбезному Сенсею подъехали некие господа, которым захотелось приобрести нечто, имеющее солидную ценность, но не подлежащее продаже. И даже не по законам Российской Федерации, а по неписаному договору господина Сенина с той самой московской «крышей», благодаря которой мы все — и «Куропатка», и «Лавровка», и Наташа Алпатова, и супруги Иванцовы, и я, грешный, до сих пор наслаждаемся благами жизни. Причем весьма возможно, что та сумма, которую собирались привезти в «Куропатку» твои ныне покойные мальчики, — мизер по сравнению с тем, что Леша собирался получить реально. Где-нибудь в энском районе земного шара. А то, что стряслось с Парамоном энд компани, — было просто-напросто загодя запланировано. Все эти четверо: Парамон, Сема, Пинцет и Хром не должны были вернуться живыми. Потому что они — единственные, кто мог бы заявить: да, задачу нам ставил Сенсей, а не Федя. Опять же, «прикинь», как выражаются современные молодые: Леша поехал в Москву не просто так. Его пригласили именно те, с «крыши». И скорее всего он еще за неделю, а то и за две знал, что сегодня будет в столице. Наверняка мог бы назначить эту встречу, например, на завтра или послезавтра. А он назначил ее на сегодня. То есть на тот день, когда в «Куропатке» за главного останешься ты. Иначе говоря, получается, что это ты воспользовался его отсутствием, чтоб провернуть какие-то делишки. Кстати, ты, по-моему, что-то упоминал насчет ключа от Лехиного сейфа? Или я ослышался?

— Ну он мне и раньше этот ключ оставлял… — похоже, что Федя уже начал задумываться над выкладками генерала.

— Правильно. Но ты представь себе на секундочку, что Сенсей на глазах какой-нибудь девочки-секретарши и еще двух-трех человек положил в сейф ту самую вещичку… А теперь представь себе, что ее там завтра не окажется. На кого подумают?

Федя почесал щетинистую щеку.

— По-моему, при таком раскладе любой дурак догадается, что Сенсей меня подставил. Неужто я смотрюсь таким дураком, чтоб взять вещь из сейфа, ключ от которого только у меня? Я ж не камикадзе, верно?

— Мысль верная, — согласился Теплов. — Ну а если представить, что ты, к примеру, этой ночью исчезнешь? Уйдешь вроде бы домой ночевать, а завтра в «Куропатке» не появишься. Вот все и замкнется: продал вещь, получил бабки, свидетелей убрал, исчез из города — и «в Западный Иллинойс, на крупное дело».

— Складно, вообще-то… — вздохнул Федя. — Был у меня по жизни случай. Лет пять тому назад, по-моему, еще при Фроле. Привез нам Сенсей одну девчушку-спортсменку. Черненькая такая, рябая, маленькая, макушка где-то в районе моей подмышки. Викой звали. Но, между прочим, мастер спорта по рукопашному бою. Вообще-то Сенсей ее привез, чтоб она мелких пацанов тренировала, а она приперлась в зал на нашу тренировку, бойцовскую. А там — почти все такие, как я, может, чуток полегче. Вот эта Вика и предложила с кем-то из мужиков спарринг провести. Пацанам смешно стало — в ней, блин, шестьдесят кило, а у нас почти все под сотню. Ну вот… И тут Сенсей, типа того, пошутил. Мол, девушка, у нас все с вами работать боятся, разве что Федя не испугается… А во мне тогда сто двадцать три кило было. А она, представляешь, хоть и сказала, что я тяжеловат, но взяла и вышла. Мне, конечно, неловко, народ ржет, чистая комедь со стороны — «Бой мартышки с медведем» называется. А она как прыгнет, засранка, и четко мне двумя пальцами — под кадык. Ни блока, ни хрена поставить не успел — поймала, сучка. Только мелькнула — и все. Дальше ни фига не помню. Очухался на татами в горизонтальном положении. Пацаны суетятся: «Нашатырю давай!» Другие пульс щупают, третьи, похоже, искусственное дыхание делать собираются… Потом, правда, эта Вика сразу против двоих бойцов вышла и обоих одновременно на удушающие захваты поймала. Одному коленом горло зажала, другому — локтем. Так что мне уже не так стыдно было…

— Извини, Федор, — перебил Теплов, — к чему ты мне это рассказываешь?