Морская стрелка - Сергей Зверев Страница 11

Первая рабочая смена в северокорейском порту Хыннам заканчивалась как обычно. Морской ветер вяло шевелил государственные сине-красные флаги с пятиконечной звездой и кумачовые транспаранты с патриотическими лозунгами, которых было такое количество, что местные жители уже давно перестали их замечать. Они сделались такой же частью пейзажа, как скалистые горы или рисовые поля.

Первая отработавшая смена докеров стройной колонной маршировала из порта в город. Докерам еще предстояли политинформация и часовое общее собрание смены, на котором каждый должен был припомнить не то хорошее, что он сделал для страны, а то, чего мог, но не совершил. Такова система, которую установила Трудовая партия Северной Кореи. Не только каждый взрослый гражданин, но даже школьник должен делать на себя ежедневный публичный донос, за который можно угодить и в концлагерь. Правда, в КНДР их уклончиво принято называть «лагерями трудового перевоспитания».

Счастливая песня неслась над портом и над морем, сливаясь с топотом марширующих. Колонна таких же счастливых докеров второй смены шагала им навстречу.

Казалось бы, сегодняшний день не должен преподнести никаких сюрпризов. Но так уж водится, что рядовые работники из-за режима секретности узнают об ответственных заданиях в последний момент. Как только колонна первой смены покинула территорию порта, а за второй колонной закрылись ворота из проволочной сетки, как тут же обычную охрану порта сменили военные.

Наученные осторожности по принципу «болтун — находка для шпиона», докеры даже не стали обмениваться мнениями, все и так понимали, что этой ночью придется ударно потрудиться на благо Родины. Северная часть порта выглядела непривычно пусто, хотя обычно здесь разгружались у одного причала сразу несколько кораблей. Иностранных судов вообще видно не было. Между двумя высокими пустеющими причалами вплотную к «стенке» жалось небольшое, на пару тысяч тонн водоизмещением, научно-исследовательское судно. На его борту белела надпись, извещавшая, что плавсредство носит гордое название «Слава героям». В условиях КНДР не стоило и уточнять — каких именно героев. Всех их, а также предателей Родины назначала Трудовая партия Северной Кореи. Подходы к судну были надежно перекрыты военными. На рельсах высились два мрачных товарных вагона, рядом с ними скучал грузовик с полуприцепом-фурой.

Референт Ким Пака — Ир Нам Гунь нервно прохаживался по самому краю «стенки». Он смотрел то на начинающее темнеть небо, то на научно-исследовательское судно, то в сторону ворот.

«Ну скорей бы», — руки от волнения у референта подрагивали.

Наконец у сетчатых створок возникло оживление, до слуха референта долетели короткие гортанные команды. Черный «Мерседес» с антеннами спецсвязи плавно вкатил на территорию порта. Ир Нам Гунь глубоко вздохнул, шумно выдохнул, плотно сжатые губы сложились в приветливой улыбке. Поблескивающая лаком легковая машина без лишних проблем миновала оцепление и остановилась возле товарных вагонов. Высокопоставленный сотрудник спецслужб КНДР не стал дожидаться, пока шофер откроет дверцу. Показная демократичность поведения в среде чиновников входила в Северной Корее в моду.

— Здравствуйте, уважаемый товарищ, — сухо прозвучало приветствие.

— У нас все готово, — доложил референт.

Последовал короткий обмен рукопожатиями. Рука спецслужбиста была холодной и безжизненной, как дохлая рыба. Капитан научно-исследовательского судна уже спешил по сходням на берег.

— Хочу еще раз напомнить вам о великой чести и ответственности, — спецслужбист поднял глаза к небу, — наш любимый руководитель Ким Чен Ир лично интересуется тем, что сегодня происходит в порту.

Это было сказано так, словно диктатор являлся всевидящим богом, способным одновременно присутствовать в разных точках пространства. Ир Нам Гунь, соглашаясь, кивнул:

— Я счастлив, что могу послужить своей Родине и ее героической Трудовой партии.

— К делу.

Спецслужбист зашагал к вагонам. Раздвижную дверь надежно берегли не только тяжелый замок, но и свинцовая пломба. Маленькие кусачки перекусили проволоку. Капитан судна сдвинул тяжелую дверь и посветил внутрь фонариком. Серебристые ящики стояли всего лишь в один ряд. Ир Нам Гунь подал список, на котором синела пара печатей и виднелось несколько росписей. Представитель спецслужб, беззвучно шевеля губами, считал ящики.

— Сходится.

— А как же иначе? — вставил референт.

— Бдительность и еще раз бдительность.

Перешли к другому вагону. И здесь «цифра била». В списке не указывалось, что именно находится в каждом из ящиков, были проставлены только их номера и вес.

— А это тот самый новый груз, о котором вы заявили позавчера? — темные невыразительные глаза тщательно изучали лицо референта.

— Без них иранская сторона будет вынуждена потратить более года на биологические исследования. Это требование иранцев.

— Не люблю сюрпризов.

Капитан терпеливо ждал в стороне. Еще около четверти часа ушло на сверку номеров, проставленных на ящиках и в списках. Наконец представитель спецслужб дал «добро» на погрузку. Военные расступились, давая дорогу докерам.

Всякие работы приходилось им выполнять в порту, разные они разгружали грузы. Докера трудно удивить. Нередко доводилось носить и западные товары, но то, что сегодня приходилось загружать в трюм научно-исследовательского корабля «Слава героям», выглядело странно. Серебристые герметически закрытые ящики, наверняка противоударное исполнение. Никакой маркировки, кроме номеров. Ир Нам Гунь стоял у трапа и собственноручно подносил к каждому из ящиков счетчик Гейгера, ведь во время транспортировки в порт контейнеров с радиоактивными материалами могла произойти разгерметизация.

О том, что именно грузят на корабль и куда он направляется, было известно лишь троим: референту, капитану и представителю всесильных спецслужб. Из Северной Кореи вывозилась часть того, над чем последние десятилетия бились местные атомщики, создававшие ядерное оружие. Обогащенный плутоний, другие радиоактивные материалы, документация по технологическим процессам, модели агрегатов… Короче, все то, чего не хватало иранским создателям ядерного оружия.

Спецслужбист делал отметки в блокноте, ставил одному ему понятные значки. Грузчикам, транспортировавшим ящики на борт научно-исследовательского судна, Ир Нам Гунь неизменно напоминал: «Осторожнее». Внезапно он остановил погрузку.

— Я должен проверить, как размещен груз в трюме.

Референт с фонариком в руке заспешил по сходням, его сопровождал капитан.

— Не беспокойтесь, уважаемый товарищ. У меня команда опытная…

— Я понимаю, ваши люди озабочены лишь одним, чтобы грамотно распределить груз с точки зрения центровки судна. Но есть задача куда более важная — доставить его к месту назначения неповрежденным!

— Существуют правила, определяющие размещение груза в трюме.