Свой среди своих - Дмитрий Черкасов Страница 11

— Это мне известно, — кивнул Ястребов. — Щербаков докладывал.

Щелкнул выключатель вскипевшего чайника.

— Если бы некто пожелал устроить Гордеенко проверку, — продолжил начальник ССБ, — то прежде всего действовал бы именно через его «коллег» из милиции.

— Возможно, так и было…

— Не исключено. Ну, и получил положительный результат: Гордеенко мент, который своего не упустит и с которым всегда можно договориться. Коммерсантам его ликвидация только во вред… Когда еще представится аналогичная возможность знакомства со столь «полезным» и «свойским» человеком?

Ястребов поднялся из кресла, жестом показал Кречетову, чтобы тот не вставал, и подошел к окну.

— А ведь Александр Сергеевич был прав. — Первый заместитель начальника УФСБ присел на край широченного подоконника. — Вся ситуация с Гордеенко выглядит… как бы это сказать… каноническим несчастным случаем… Его смерть не выгодна никому, даже тем, кто не замешан в транзите оружия и в неверном декларировании грузов. Линейщики [29]потеряли неплохой контакт в Питере, УВД вынуждено заниматься расследованием, к порту привлекается ненужное внимание, гибель людей в маршрутном такси гарантирует проблемы как для местной администрации и ГИБДД, так и для владельцев таксопарков…

— Мы прорабатывали этот аспект. — Кречетов развернулся вполоборота на стуле. — Ни у кого из вероятных подозреваемых не было мотива.

Ястребов потер ладонью подбородок.

— Значит, мы его не видим.

— Мотива? — спросил полковник.

— Нет, — поджал губы генерал-лейтенант. — Подозреваемого.

— Третья сила?

— Что-то вроде того…

— Но тогда эта сила должна быть как-то завязана на порт, — сделал логический вывод начальник ССБ.

— Именно.

Кречетов бесшумно поднялся и прошелся туда-сюда по кабинету.

В невысоком, почти лысом и со стороны кажущемся полноватым полковнике никто из непосвященных не смог бы заподозрить одного из самых опасных людей во всех спецслужбах России.

А возможно, и мира.

До прихода в начале девяностых годов в Службу собственной безопасности Григорий Борисович Кречетов работал в боевом подразделении Первого главного управления КГБ [30], в чью задачу при начале жесткого противостояния с США входил захват подземного командного пункта американских сил противовоздушной и противоракетной обороны, расположенного в горах Колорадо, со всеми вытекавшими оттуда нюансами. Как то: преодоление контрольно-пропускных пунктов, уничтожение многочисленной охраны, в состав которой входили два батальона «Дельты» [31], блокировка технического персонала, перехват управления электронным оборудованием и многое другое.

Кречетов возглавлял штурмовую группу первого эшелона, которая должна была расчищать путь идущим вслед за ними и тщательно охраняемым бойцами второго эшелона аналитикам и специалистам по компьютерам.

Как убивать вооруженного или невооруженного человека, при этом самому оставаясь целым и невредимым, Григорий Борисович прекрасно знал. Он мог навскидку назвать сотню способов — от самых примитивных до экзотических.

Убить человека легко.

Но это крайняя мера, и, если не принимать в расчет случайности, маньяков, убийств малолетними грабителями или боевиками в зонах военных конфликтов своих жертв, она всегда оправдывается какой-то необходимостью.

Ни бандит, ни коррумпированный милиционер, ни тем более сотрудник специальной службы никогда не пойдет на сознательное, но недостаточно мотивированное убийство определенной мешающей ему персоны.

Первому и второму не нужна лишняя статья в случае поимки. Смерть человека сразу переводит следственный и судебный процессы в несколько иное русло, чем просто дознание по фактам рэкета или превышения служебных полномочий. Тут уж амнистией или условным приговором не отделаешься. Да и под подписку о невыезде до суда вряд ли отпустят. Конечно, есть надежда на то, что следователь не докажет вину или суд не признает доказательства обоснованными, но это сродни игре в русскую рулетку. Особенно в той стране, где о «презумпции невиновности» слышали далеко не все блюстители закона, а кто слышал — воспринимает сие понятие, как изощренное издевательство над своими правами «карать» по собственному разумению.

В спецслужбах ликвидация тем более осложнена, причем самой сутью работы, требующей от большинства сотрудников скрытности и незаметности. «Зачистка» объекта в девяноста девяти процентах случаев означает провал операции и создает серьезные предпосылки к расшифровке как сути операции, так и круга задействованных агентов и оперов.

— Если Гордеенко был ликвидирован, — после двухминутных раздумий выдал Кречетов, — то преступные группировки вкупе с продажными ментами здесь ни при чем. У них просто не может быть специалистов такого класса.

— А если бывшие наши? Или из ГРУ?

Ястребову было неприятно задавать эти вопросы, но в реалиях России начала двадцать первого века они являлись обязательными.

Слишком много изгнанных из спецслужб профессионалов, кто от обиды, кто из желания заработать, шли в услужение к преступным группировкам. Конечно, этот процесс не принял такого масштабного характера, как, например, в системах МВД или прокуратуры, откуда к бандитам переходили чуть ли не целыми отделами, «теряя» перед увольнением удостоверения и пистолеты, но всё же прецеденты случались.

— Таких спецов можно по пальцам пересчитать, — покачал головой начальник ССБ. — И они все на учете. Естественно, есть вероятность. Но она мизерна. Однако я проверю и…

— Сколько вам потребуется времени?

— Два дня, — прикинул полковник. — Через час я отправлю запрос. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра утром получу ответ.

— Доложите без задержек, — распорядился первый заместитель начальника Управления.

— Разумеется, — кивнул Кречетов, в любое время имевший прямой доступ как к Ястребову, так и к начальнику УФСБ.